Что толку приводить себя в порядок, когда для этого нет ни времени, ни возможности? Ни косметики, ни украшений, ни даже нужных туфель или чулков.

Но Кайл явно и не желал вести меня на новый бал-маскарад. Ему было нужно что-то другое. Но что?..

Когда я вышла за дверь, некромант молча махнул головой вперед и пошел рядом, указывая дорогу.

— Куда мы идем? — осмелилась я спросить через пару минут ходьбы в полной тишине. Вокруг был слышен лишь шорох наших шагов. Вся прислуга давно спала, и на пути нам никто не встретился. Канделябр с тремя зажжеными свечами в руках Кайла отбрасывал на стены страшные причудливые тени, будто танцующие от неровного, дрожащего пламени.

— Увидишь, — ответил он мрачно, искоса взглянув на меня таким холодным и отрешенным взглядом, что мне стало не по себе.

Может, он выдумал для меня какое-то очередное наказание?

Шли мы довольно долго. Я уже успела забыть, каким огромным может быть замок Найрен, как много в нем соединенных между собой пустующих башен, и как длинны его холодные каменные коридоры. Кайл жил лишь в одном из отделов дворца, остальные, как правило, были закрыты.

Через некоторое время мы оказались на месте. Преодолев высокую винтовую лестницу, которая, казалось, ведет в само небо, мы очутились перед небольшой дверью. Кайл толкнул ее, скрипнули петли. И мы вошли в крохотное круглое помещение с двумя узкими, но высокими окнами.

На полу здесь лежал аккуратный круглый ковер алого цвета. Короткий ворс выглядел слегка блеклым, словно и он, и сама комната давно уже никем не использовались. Впрочем, как ни странно, пыли вокруг я не заметила, поэтому до конца не была уверена в собственных догадках.

— Зачем мы пришли сюда? — спросила я дрогнувшим голосом и поняла, что, кажется, боюсь. Опасаюсь того, что Кайл мог мне ответить.

Граф встал около окна, оперся плечом о стену и посмотрел в ночную даль.

Я громко сглотнула, заметив, насколько близко находится он к черному провалу. Именно так сейчас выглядела каменная бойница, лишенная рамы и слоя стекла.

— Подойди, — мрачно сказал он, поманив меня рукой.

Я вздрогнула.

Из окон в комнату внезапно влетел ветер, подхватил подол моего платья, поиграл им и умчался прочь, оставив на мне свое холодное прикосновение.

Я шагнула вперед и осторожно встала с другой стороны от графа.

— Высоко, правда? — спросил некромант, не глядя на меня.

В его черных глазах блестело что-то неуловимое, гнетуще-мрачное, отчего внутри у меня все переворачивалось.

Я выглянула из бойницы вниз и резко отклонилась назад. Голова закружилась, настолько здесь было высоко. И ничто не защищало нас от бездны.

В голове вдруг мелькнула ужасная мысль: а что если граф привел меня сюда, чтобы выбросить из башни? Чтобы я стала одним из призраков замка Найрен, которые, как Лорейна, летают в одном и том же платье вечно? Тогда он мог бы смотреть на меня в нем и вспоминать один единственный день, когда я была для него не служанкой-предательницей, а таинственной незнакомкой…

Видя, что я ничего не отвечаю, граф отвернулся и вдруг заговорил сам:

— Знаешь, в детстве меня воспитывала няня, — прозвучал его тихий, глубокий голос. — У меня не было отца, потому что он вечно был занят. У меня не было матери, потому что она умерла при родах.

— Зачем вы мне это говорите? — глухо спросила я, чувствуя, как дрожит внутри. Будто граф готовил меня к чему-то ужасному…

Кайл взглянул на меня неожиданно острым взглядом и проговорил:

— Я долго думал. И понял, что испытываю жуткую ярость от воспоминаний о том, что ты сделала, Ниара. От воспоминаний, которые будут со мной всю жизнь.

От этих слов я вся похолодела. Но Кайл продолжал:

— Я все еще зол на тебя за предательство. Я почти в бешенстве, и иногда у меня в голове прокручивается множество вариантов того, как можно было бы тебя наказать. К сожалению, все варианты, как правило, сводятся к одному… — в этот момент он впервые за эту ночь улыбнулся. Пусть это была довольно горькая усмешка, и я совершенно не поняла, что он имел в виду, но мне внезапно стало жарко. Эта улыбка на его губах… была слишком знакомой. — Но еще я понял, что моя злость не должна порабощать разум, — продолжал он. — В день, когда ты сбежала, от ярости мне хотелось совершить что-нибудь действительно ужасное. Я понимаю, что эти чувства не покинут меня никогда, но теперь они уже не те, что прежде.

Он сделал короткую паузу, взглянув в мое расстроенное лицо, и добавил:

— Теперь это не ярость, а страх, что ты снова можешь сделать это. Сбежать от меня… — он вдруг мягко улыбнулся, протянул ладонь и коснулся пряди волос, упавшей мне на глаза. Случайно скользнул пальцами по щеке, провел немного вниз.

От этого движения под кожей знакомо рассыпались горячие искры, а от слов сердце ухнуло куда-то в желудок.

— И я понял, что не могу допустить, чтобы ты когда-нибудь снова ускользнула из моих рук, — его улыбка стала шире, а у меня в груди разрасталось что-то настолько горячее, почти нестерпимое, отчего в глазах начинало щипать. — Я никогда и ни о ком не думал “так”. Не хотел, чтобы женщина проводила со мной так много времени. Была постоянно рядом, просыпалась и засыпала в моей постели. Не уходила, — он на миг отвернулся и посмотрел вдаль, улыбнувшись. А затем добавил: — Чтобы ловила со мной лягушек в лесу…

Горло сдавило спазмом, но я так и не могла сказать ни слова. Он словно убивал меня тем, что говорил. Но я умерла бы быстрее, если бы он молчал. Это были слова, которые я не могла даже надеяться когда-нибудь услышать. И не надеялась.

— И тогда мне стало ясно, что делать дальше, — продолжал он. — Настолько, что я почувствовал себя полным идиотом, что не понимал этого раньше.

Он снова посмотрел на меня, и на этот раз я видела, что на его лице больше не больше не было того горького оттенка грусти, что прежде.

— Твоего разрешения я не спрашиваю, Ниара Келли, — сказал он со странной торжественностью в голосе. Полез рукой в карман и достал оттуда мешочек из черного шелка с золотой вышивкой. Развязал тесемки и, улыбаясь, достал оттуда… — Фамильное кольцо Шерье, — сказал он, взял мою руку и по-хозяйски надел его на средний палец.

Я задержала дыхание, не веря своим глазам. Крупный перстень с огромным камнем цвета крови блестел, как тысяча звёзд.

— Пришлось перебить гравировку на фамилию Эридан, — добавил он, пожав плечами. — И убрать корону, на которую наш род теперь не имеет права. Но, думаю, тебя это не расстроит.

Он посмотрел на меня странным взглядом, в котором жар сочетался с холодом.

— Что это значит? — выдохнула я, все ещё не понимая.

— Как что? Твое наказание, конечно, — фыркнул граф. Хлопнул в ладоши, и в тот же миг дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина в праздничной мантии королевского служащего. Только я никак не могла понять, какого именно.