Нет, в этом году я ещё должна сниматься, а потом можно бы и передохнуть. Я даже должна передохнуть, поискать что-нибудь для себя.

Подходящее жильё — это же нормально?

Вот это было бы здорово. Но никто ничего такого не сказал. Сейчас я слишком изнурена, чтобы защитить себя.

Такие вещи вы не можете понять, потому что это не ваша профессия. К тому же сейчас мне правда тяжело смотреть на себя.

Возможно, мне и правда пора сделать перерыв, а потом несколько лет играть в театре, в том городе, где я чувствовала бы себя дома. И это совсем не обязательно Париж, мог бы быть Берлин или Гамбург.

Дом? Во-первых, его нет. Во-вторых, есть ещё только место в прекрасном квартале Парижа, где воняет бутафорией, дом, который мне не нравится, и в-третьих, это будет там, потому что ничего другого не нашлось. Я ищу жильё для себя и своих детей.

Потому что не так просто оттуда убраться, потому что никогда ещё мне это не удавалось.

Это было бы хорошо, я думаю, но никогда ещё не получалось.

Я немногое могу обдумать из своего детства, потому что оно вообще-то состояло из кино.

Значит, просто жить дальше — или сниматься дальше. Я буду жить дальше — правильно, да?

Май 1981 года

Даниэль оставил меня в полном хаосе. Я возбуждаю дело о разводе.

Письмо матери Даниэля Биазини

Конец мая 1981 года

До сегодняшнего дня я не хотела разрушать для Давида образ Даниэля. В этот момент Вы можете сделать хорошую мину, хотя мне было бы легко всё изменить. Я не делаю этого из-за Давида. И если бы Вы действительно любили этого ребёнка, то оставили бы его в неведении относительно тех вещей, которые сделали бы его глубоко несчастным.

3 июля 1981 года

Мой четырнадцатилетний сын Давид и я — у нас с ним очень близкие и полные любви отношения. Он для меня чудесный спутник. Он восхищается моей профессией, не робеет давать советы или поправлять моё произношение, когда мне не удается взять с бою какой-то звук. Я думаю, возможно, он будет актёром или режиссёром.

В августе мы с Мишелем Пикколи начнём давно запланированный фильм «Прохожая из Сан-Суси». Полагаю, что я преодолею все трудности и буду во всеоружии. Я вообще не устала.

5 июля 1981 года

Мама, мой ребёнок... Мой ребёнок умер...

«Прохожая из Сан-Суси»

Борьба в эти месяцы суровая, и нет таких ударов судьбы, что обошли бы Роми стороной. Она мечется, меняет свои квартиры, прячется от репортёров и фотографов. Мысль о фильме, который был отложен из-за её операции и смерти Давида, заставляет её держаться. Это «Прохожая из Сан-Суси», проект, который предложила она сама. 12 октября в Берлине начинаются съёмки у режиссера Жака Руффио, с партнёром Мишелем Пикколи. Она создаёт волнующие образы в двойной роли — Эльзы и Лины. Из последних сил и всё же с несокрушимой силой играет она в этом фильме вместе с двенадцатилетним еврейским мальчиком. Живёт одна в берлинском отеле, попеременно принимая снотворное и возбуждающие препараты. В начале 1982 года едет с Сарой и своим новым спутником жизни Лораном Петеном на Сейшелы. Покупает дом в Буасси, в 70 километрах от Парижа. Она хочет жить в деревне, забыться, работать, обрести мир и покой. 14 апреля 1982-го проходит премьера «Прохожей из Сан-Суси». В подробном интервью двум ведущим парижским журналистам Роми рассказывает о работе над этим фильмом, об идее и её воплощении, о том, чего ей стоило выдержать эти съёмки.

Утром 29 мая 1982 года Роми Шнайдер умирает от остановки сердца. Похоронена она 2 июня в Буасси-санз-Авуар. Позднее она и её сын перезахоронены в общей могиле. На надгробии значится «Роземари Альбах» — её наречённое имя; у Давида обозначены только имя и дата рождения.

Сейшелы, 5 февраля 1982 года

Моя милая мама и Хорст — я хотела бы здесь быть шесть месяцев в году — тут меня никто не принуждает. Остальные шесть месяцев путешествовать, немного работать. Рай!!!

Здесь у нас маленькое бунгало, у всех — такие же, хороший ресторан, ласковое море, пальмы и кокосовые орехи — мы их собираем по пути утром и вечером.

На пляже нагишом, а в других местах босиком по ракушкам — вот это жизнь!

До скорого — целую, целую! Ваши Роми, Сара, Лоран...

Телефонный разговор с её матерью Магдой Шнайдер

18 февраля 1982 года

Тебе хорошо. Ты уютно сидишь у камина. У тебя ещё есть твой сын. Но я? Я уже конченая женщина. И это в 43 года.

Отцу Сары — Даниэлю Биазини

9 марта 1982 года

Вчера вечером моя дочь мне сказала: не плюй в людей, которые тебя любят. Это она не сама придумала. Это исходит от тебя... Я никогда не говорила при моей дочери что-то плохое о тебе. Ни разу. Я прошу тебя ради Сары... мою бедную девочку так же используют, как моего Давида...

Апрель 1982 года

Я уже давно натолкнулась на материал «Прохожей». Когда точно это было, мне уже не вспомнить. Прочитала книгу и поняла, что хочу быть Эльзой. Шли годы, но Эльза так меня и не покидала. Когда мы снимали в 1978-м «Простую историю», «Прохожая» вернулась. Мы снимали в декорациях сцену с матерью Марии — её играла Мадлен Робинсон, которую я высоко ценю. Она заговорила со мной об этом материале, сказала: почитай «Прохожую из Сан-Суси»! А я ведь это уже сделала. Но потом у меня всё время было много работы, может, слишком много.

Наконец, однажды вечером в «Клозери де Лила» мы с моим агентом Жаном-Луи Ливи обсуждали мои планы. Я упомянула «Прохожую из Сан-Суси».

— С кем ты хотела бы снять этот фильм?

— Только с одним человеком во Франции, с Жаком Руффио, — ответила я не задумываясь. После его «Горизонта» (1967), «Семи смертей по рецепту» (1975), «Сахара» (1979) мне это было ясно. Я очень надеялась, что он это примет. И он это принял. Я была горда, ведь это было в первый раз в моей карьере, чтобы я сама инициировала проект.

Итак, Жак Руффио начал писать сценарий с Жаком Кирснером. Действие романа Жозефа Кесселя начинается в 1937-м. Оба понимали, конечно, что историю надо продолжить и эмоционально насытить. Прошлое, извлечённое на свет Божий, тащит за собой трагедию вплоть до сегодняшнего дня. Эльза убита. Она погибла из-за безумия нацистов. И Лина тоже умрёт. Жертва другого безумия. Руффио и Кирснер дают понять, что ничего ещё не кончилось.

В 1981-м я уже играла две роли, в фильме «Призрак любви» у режиссёра Дино Ризи. И вот теперь снова была двойная задача.

Страха у меня не было, но опасались Руффио и Кирснер. Они сомневались в том, что я справлюсь с двойной ролью и с тем, что нужно сыграть большую протяжённость во времени. Сначала я не верила: думала, они шутят. Но Жак Руффио написал мне прекрасное письмо, признался в своих сомнениях. Это навело меня на мысль, что я могла бы кого-то запугать. Вечно мне кто-нибудь говорил: «Ну-ка покажи, отчитайся, что ты собой представляешь в своей профессии!» Это меня не интересовало. Этим я была уже сыта по горло; у меня в сумочке всегда с собой зеркало. Я себя знаю. Мой образ мне безразличен. Как это можно — говорить мне, что я себя не знаю? Знаете ли, есть люди, которых ты встречаешь после бессонной ночи, и они тебе говорят: «Ах, как вы прекрасно выглядите! Вы такая красивая сегодня вечером!..» Хоть плачь, хоть смейся.