Первую неделю Ольга была вся в раздумьях, нервничала, страх, всегда прятавшийся наружу о своей ненужности, вновь вылез наружу и показал свои акульи зубы. Она не понимала, что с ней происходит, пыталась вести себя как обычно, но получалось плохо. К концу недели ей стало хуже. Появилась утренняя тошнота, головокружение.

На работу она появилась как выжитый лимон. Немного поработав с документами, Ольга все отложила и пошла выпить горячего чая.

— Ой, какие мы нехорошие, мамочку мучаем, — произнесла Эмилия, сидевшая вместе с Жаном в столовой и попивая несладкий чай.

Ольга с недоумением посмотрела на подругу, та сидела вся сияющая изнутри: с округлившимся животиком, притягательная, трогательная в своем материнском счастье.

— Оленька, ты же умная, неужели не догадалась, что с тобой происходит, — Эмилия загадочно улыбнулась.

— О чем я могу догадаться, подруга, что я страдаю из-за отъезда родителей, что у меня проблемы с желудком и ежедневная утренняя тошнота. постоянные головокружения и отсутствие аппетита.

— Еще не забудь сказать отсутствие критических дней, — усмехнулась Эмилия.

Я лучше выйду, а вы поговорите о вечном, о женском, — хитро подмигнув, Ольге Жан и скрылся за дверью.

Тут до Ольги стали доходить намеки подруги.

— Ты намекаешь на то, что я беременна? — Ольга растерянно смотрела на ведьму.

— Я не намекаю, а говорю прямым текстом: Ольга ты беременна, и вы ждете мальчика, жениха для моей дочурки.

В столовую влетел Илья, подхватив жену на руки, стал кружить по комнате визжащую от восторга Ольгу.