Это был Йода, и он сразу же понял, что на «Галакси» Александры только что пришло смс. Он повернулся к кровати, чтобы посмотреть, проснулась ли она. Она не проснулась, и мысль о том, что ее надо разбудить и спросить, в чем дело, он по какой-то причине отложил на потом.

Звонил проверить, проходят ли сигналы, и они проходят. Масса сигналов, что означает, что телефон включен.

Сообщение пришло от некоего «Х». Нетрудно догадаться, что это Хенрик. Галакси еще раз завибрировал в его руке и голосом Йоды возвестил о том, что принято еще одно смс.

Эй, ты можешь ответить? Что, черт возьми, происходит?

Что он хочет? Он имеет в виду другой мобильный? И почему так опасно, что он включен? Теодор отложил «Галакси», взял «Сони-Эрикссон» и стал наобум нажимать на все подряд.

В телефоне не было ни одного сообщения, а список звонков был пуст за исключением пропущенного звонка с защищенного номера. Там также не было никаких игр или фоновых картинок. Иными словами, похоже, в телефоне совершенно ничего не было.

Так, во всяком случае, думал Теодор, пока не нашел ролик. Дрожащие кадры, которые, если верить указателю времени, было сняты всего лишь несколько часов назад. На дисплее кто-то пытался выбраться из магазинной тележки, которую выпихнули на шоссе и которая через несколько долгих, как вечность, секунд, исчезла под колесами грузовика.

Теодору этого было достаточно, чтобы понять. Высокий с желтым смайликом на лице – Хенрик, а двое других – его приятели. Ему даже показалось, что на заднем плане он узнал наигранный смех Александры. Значит, это она держала мобильный.

Внезапно все рухнуло и разрушилось. Из-под него вытащили ковер, на котором он научился ползать и сделал свои первые робкие шаги и который в конечном итоге стал казаться достаточно твердой почвой, чтобы он решился расслабиться и наслаждаться, а теперь он упал навзничь прямо в верную смерть.

– Меня зовут Фабиан Риск и я работаю в криминальном отделе в Хельсингборге, – сказал Фабиан, рассматривая мужчину по другую сторону стола.

– Здравствуйте, Фабиан, – сказал мужчина на сконском диалекте, таком же широком, как и улыбка на его губах.

После задержания преступника Тувессон в связи с самоубийством Хуго Эльвина дала всей команде отгулы. Но Фабиан настоял на том, что проведет первый допрос с задержанным в ту же ночь. Он даже сам не знал, по какой причине: или он слишком беспокоился, чувствуя, что что-то не так, или хотел перестать думать о Соне.

– Назовите, пожалуйста, свое полное имя и номер удостоверения личности.

– Рольф Туре Стенсетер, 721025-1856. Туре это в честь моего дедушки.

Фабиан никак не показал, что поверил, хотя эти сведения совпадали со сведениями в документах, которые они нашли в бумажнике мужчины. Там было все – от скидочной карточки торговой сети MedMera и наличных до водительского удостоверения, выданного восемнадцать месяцев тому назад. Не потому, что ему выдали новые, а явно потому, что задержанный получил их только тогда.

Но он не решался верить ни одному слову из того, что произносил мужчина. Хотя преступник схвачен и, без всякого сомнения, действительно сидит напротив него, у Фабиана было такое ощущение, что все не так просто.

Может быть, ему мешала улыбка. Эта самоуверенная улыбка, которая говорила, что они могут делать абсолютно все, что угодно. Ничего не имеет значения, потому что в конечном итоге они все равно останутся с носом. Или улыбка на самом деле была блефом и признаком нервозности, защитой от осознания того, что они вышли на его след и теперь игра проиграна?

Мужчина к тому же отказался от защитника, к чему Фабиан в обычных случаях относился как к решенному делу – если подозреваемый виновен, он попадался со свистом. Сейчас такой отказ был еще одним основанием для беспокойства. Поскольку преступник так тщательно готовился вплоть до этого момента, не исключено, что у него есть запасной выход, который ни Фабиан, ни кто-либо из его коллег еще не успели обнаружить.

– Рольф, – Фабиан посмотрел мужчине в глаза, – вы убили Петера Брисе?

– Петер Брисе… Это тот, о ком писали в газетах? Тот, кто слетел в воду в Северной гавани?

– Значит, вы утверждаете, что не вы вели машину с Петером Брисе 9 мая?

Мужчина засмеялся и кивнул.

– Да, могу действительно надеяться. В это время я был дома в Магналунде и точил газонокосилку для Хокана Йёнссона из Хоканторпа. Да, это так. Это как бы я переехал в Стенсетер под Хагафорсом. Почему я теперь должен…

– Давайте немного поговорим о Крисе Дауне, – прервал его Фабиан, пытаясь дать ему понять, что видит его насквозь и знает, что он лжет.

– Как вы сказали? О ком?

– О Хансе Кристиане Свенссоне. Вы оделись под него, когда вчера приходили в банк. Вы об этом забыли?

Мужчина притворился, что не понял, и покачал головой.

– Что-то я не совсем улавливаю. Я, правда, не могу взять в толк, о чем вы говорите.

– Вчера около пяти часов вы пришли в Торговый банк на Большой площади на встречу с Маттиасом Риборном. – Фабиан показал один из снимков с камеры наблюдения, на котором мужчина с длинными волосами, в солнечных очках и пиджаке стоял и ждал в помещении банка. – Может быть, это освежит вашу память.

Мужчина посмотрел на фото и покачал головой.

– Мне жаль, но это не я.

– Вы отрицаете, что вчера находились в банке и убили Маттиаса Риборна на глазах, в частности, моей начальницы?

– Да, отрицаю. Жуть какая-то. Кто на такое способен?

– О’кей. – Фабиан громко вздохнул, хотя в каком-то смысле актерский талант мужчины произвел на него впечатление. – Если вы невиновны, как утверждаете, как тогда получилось, что вы пытались скрыться, когда я вас преследовал?

– А я не пытался скрыться.

– Вы побежали.

– Моя парковка закончилась, а в «Оленсе» они к таким вещам придираются. Один раз я опоздал всего лишь на три минуты и получил штраф, который стоил целых девять обточек газонокосилок. Правда, после вычета налогов, но все же.

– Именно поэтому вы пытались на меня наехать?

Мужчина засмеялся.

– Нет, вы уж меня извините. Я просто-напросто запаниковал. Я начал водить сравнительно недавно, и меня совершенно заклинило, когда вы направили на меня свой пистолет. Извините, это было страшно глупо, и за это я готов понести наказание.

Допрашиваемый говорил, несомненно, убедительно, и на таком близком расстоянии он к тому же выглядел по-другому, чем в банке. Не только одежда и длинные волосы, но и лицо.