– Конечно, это ее имя, – говорит он. – Бог забавляется нашими жизнями.

Услышав богохульство, хозяин гостиницы быстро чертит знак солнечного диска.

Фолько качает головой, потом приказывает:

– Джан, бери двух лошадей. Будем молиться, чтобы она умела ездить верхом. Узнай дорогу, найди ее, скажи, что это стрелы. Скачи так быстро, как только сможешь в темноте. Мы действительно не желаем смерти этого человека.

Джан и двое из гостиницы спускаются по лестнице. Адрия остается наедине с Фолько, и с Гвиданио Черрой, и с пронзенным стрелами телом Антенами Сарди, смерти которого они действительно не желают.

Фолько смотрит на него сверху вниз.

– Очень хорошо. Давайте поднимем его с пола и перенесем на кровать. – Он поворачивается к Данио. – Мы сможем поднять его вдвоем?

– Втроем, – поправляет Адрия.

Они поднимают тело. Антенами не умирает от этого, но и не приходит в сознание.

– Рана на его голове, возможно, тяжелее, чем от стрел, – говорит Фолько уже в комнате, пристально рассматривая Сарди.

Он велит принести горячей воды и чистые простыни. А также еды для них троих. Адрия рада, что поправила постельное белье перед тем, как открыть дверь отцу. Иногда она умеет быть предусмотрительной, но, возможно, недостаточно часто.

Девушка смотрит на Антенами Сарди, лежащего на ее кровати.

«Бог забавляется нашими жизнями», – сказал Фолько в коридоре.

Фолько поворачивается к Данио.

– Ваше имя, сеньор?

– Гвиданио Черра, мой господин. Из Серессы.

– Вы приехали сюда не для того, чтобы передать ей кошелек Монтиколы, не так ли, Гвиданио Черра?

Данио не отвечает сразу. Но и ничего не выдает.

Адрия понимает, что ей нужно вступить в разговор.

– Нет, не для того, – говорит она. – Фолько, это тот человек, который спас мне жизнь в Милазии.

Акорси пристально смотрит на нее своим одним глазом.

– Кровь Джада, – произносит он, как часто говорит ее отец. Поворачивается к Данио и холодно спрашивает: – Вы последовали за ней в Бискио?

– Я понятия не имел, что она здесь, – отвечает Данио. – Мне пришлось уехать из Милазии. Я еду домой, в Серессу, и решил сначала посмотреть скачки.

– А почему вам пришлось уехать из Милазии? – Фолько умеет хорошо слушать.

Данио объясняет:

– Меня отправили в Милазию, чтобы служить одному человеку, которого убили после смерти графа. Другу Гуарино из Авеньи. Мне стало опасно там оставаться.

– Вы достаточно важная фигура, чтобы вас убить?

– Я совсем не важная фигура, мой господин. – Адрия слышит в его голосе странную нотку, но с его стороны было умно упомянуть Гуарино, которого Фолько любит. – Не важные люди тоже погибали, мой господин, – прибавляет Данио.

Фолько его оценивает, она это видит, или пытается оценить.

– А Монтикола? Почему вы теперь с ним?

Всякий раз, когда этот человек участвует в разговоре, кажется, что он вышел на охоту, думает Адрия.

– Мы встретились на дороге незадолго до того, как повстречали вас, мой господин.

– Значит, то, что вы сказали насчет наставничества, – неправда?

– Вовсе нет, господин. Он предложил мне эту должность. Только вот я пока еще не решил, соглашусь ли.

– Почему он предложил ее?

– Не могу ответить вместо него, мой господин.

Выражение лица Фолько смягчается, чуть-чуть. Ему тоже нравятся умные люди.

– А как вы сами считаете?

– Потому что я учился в Авенье.

– А! – Адрия видит, как кусочек головоломки встал на место у него в голове. – Вы это говорили. Я тоже там учился.

– Я знаю, господин. Мы вас видели – и госпожу Адрию тоже – во дворе школы. Вы приезжали навестить нашего учителя.

– Вы запомнили ее с тех пор?

– Она… Да, господин, запомнил. – Данио старательно избегает смотреть на нее.

Фолько теперь тоже избегает смотреть на нее. И Адрия кое-что понимает и начинает бояться, потому что она знает Фолько д’Акорси и то, как работает его голова.

– И правитель Ремиджио предложил вам пост по этой причине? Потому что вы учились в Авенье?

– Я вам уже сказал, что не знаю. Возможно, также потому, что я выиграл гонку у одного из его командиров. И потому что… он, может быть, только сейчас решил что-то предпринять для своих младших сыновей?

Повисает молчание. Наконец, Фолько поворачивается к Адрии. Он впервые колеблется.

– Ты не наделала глупостей?

Она поднимает голову:

– С вашей стороны было глупо не удержаться от этого вопроса.

Он отводит глаза. Такое случается редко.

– Я понимаю этот ответ как отрицательный.

– Понимайте как хотите, – холодно отвечает она.

Фолько смотрит на нее:

– Адрия, ты понимаешь, что твоя тетя – единственный человек на свете, которого я боюсь?

Девушка думает, что есть два человека, которых он боится; одну – любит, а второго ненавидит, но она бы никогда не сказала ему этого.

Она говорит:

– Ты заявляешь права на все мои глупости, дядя.

Он качает головой:

– Мне так повезло! – Потом поворачивается к Гвиданио: – Необходимо ли мне вас убить?

И это то, чего она опасалась.

– Потому что вы думаете, будто я расскажу правителю Ремиджио о том, что здесь произошло? Зачем мне это делать?

– А почему бы и нет? – спрашивает Фолько. – Если вы собираетесь жить при его дворе и захотите снискать его расположение? Если он узнает, что герцог Риполи ранил Сарди – а может, и убил, – это знание даст ему власть.

– Это дало бы ему власть, – говорит Данио. – От меня он этого не узнает.

– Потому что?..

Адрия перестает дышать.

– Потому что это может навредить присутствующей здесь дочери герцога, а я никогда не причиню ей вреда.

Сказано просто, и Адрия ощущает – опять, – как тесно сплетены в этом мире счастье и печаль.

Фолько усиленно думает. Он любит доводить всякое дело до конца и терпеть не может, когда что-то не поддается контролю. Данио – именно такое дело. Адрия понимает, что ей вновь следует вмешаться, но она не знает, что сказать.

– Тогда работайте на меня, – говорит Фолько.

Этого она не ожидала.

– Мне может пригодиться свой человек в Ремиджио, – прибавляет он.