Анастасия метнулась вперёд чуть быстрее стартующего на перехват антилопы гепарда. Связки и мышцы девушки выдержали, но уже на пределе. Почти десять метров между собой и Шурлаповым она преодолела быстрее, чем за полсекунды. Если бы так «сотку» бежать, чемпион мира ещё бы только разгоняться начал. Бить его было просто некогда, да и рискованно, для себя в том числе, и Вельяминова только слегка задела его плечом. Восьмидесятикилограммовый мужик впечатался в переборку, мгновенно потеряв сознание от удара затылком о сталь. Второго валькирия, уже погасив инерцию броска, свалила толчком локтя под сердце.

Кристина так же быстро привела в длительно-неподвижное состояние двух других соратников Шурлапова, использовав, как говорят японцы, «совсем другую школу». Этой самой «школы», да и вообще взмахов рук девушки почти не было видно со стороны. Только туманный след мелькнул по сетчатке «стороннего наблюдателя».

На что Бекетов изучал всякие виды «рукопашек», учился сам и учил матросов, но не доводилось ему видеть, даже в клубах Владивостока, где много всяких азиатов любит похвастаться своими способностями, чтобы девушка, в которой едва шестьдесят килограммов наберётся, уложила без звука двух парней, на голову её выше и вдвое шире в плечах.

Будь он знаком с валькириями поближе – сообразил бы, что все существующие, а также и «несуществующие» виды боевых искусств вроде придуманных лично Шульгиным и разработанных далее роботами – инструкторами рейнджерского дела нужны им просто для антуража. Как всякие там пудреницы, тюбики с губной помадой и прочая ерунда, регулярно покупаемая в самых дорогих парфюмерных магазинах Москвы и почти ежедневно демонстрируемая подругам по роте.

Главное в боевой работе девушек были скорость и четырёхкратная (примерно) в сравнении с человеческой эффективность мышц, сравнимая с таковой у лучших представителей одного из четырёх родов семейства кошачьих. Всё остальное использовалось в основном для маскировки. Почти любой человек готов поверить, что «вся такая воздушная, к поцелуям зовущая»[86]девушка способна сокрушить гору мяса, типа Шварценеггера, каким-нибудь таинственным приёмом «кунг-фу» или экзотического, в природе не существующего «древнеславянского спаса», но будет крайне шокирован, увидев, как она, без всяких ухищрений, небрежным ударом руки, типа подзатыльника или пощёчины, способна переломить такому бугаю позвоночник или вообще снести голову с плеч. (Для таких упражнений, правда, лучше специальные перчатки надевать.)

На исходе третьей секунды девушки уже стояли в расслабленных позах, приводя в нормальное состояние перенапряжённые мышцы, нервы и запредельно колотящийся пульс, а Юрию осталось только, беззвучно про себя матерящемуся, направить ствол автомата на совершенно по-библейски обратившегося в соляной столп морского полицая.

Анастасия посмотрела на Бекетова, поняла по его виду, что ближайшие полчаса их с Кристиной груди будут интересовать его меньше всего, вроде как поручика Полусаблина, но всё же прикрылась полотенцем и взглядом велела подруге сделать то же самое.

– Поработай, Юра, – сказала Кристина, – перетащи эту публику в каюту. Если кто способен шевелиться – сделай так, чтобы они не шевелились слишком активно, и до нашего возвращения можешь поговорить с искалеченным тобой каплейтом и этим беднягой… Слушай, Настька, я в натуре первый раз вижу, чтобы мужик от страха… это самое…

Действительно, вокруг мягких корабельных ботинок «шипполиса» растеклось порядочное мокрое пятно. И синие с красными лампасами штаны от промежности и до колен сухими не выглядели.

– Я, подруга, тоже. У моих предыдущих клиентов сфинктеры потуже были… Давай, неси бегом рубашки, а то и вправду не совсем удобно так вот… Ты, капитан-лейтенант, действительно допроси своего коллегу, а мы скоро вернёмся, – сказала Вельяминова.

До отсека, где ждали помощи Маша с Майкельсоном, они добежали мигом. Что такое сотня метров туда-сюда и вверх-вниз по трапам? Через десять минут вернулись уже вчетвером – три подруги-валькирии и вообще переставший что-либо понимать Майкельсон. Одно дело – если ты встретил первую и, возможно, последнюю в своей жизни красавицу, достойную резца Фидия. Тут можно немедленно превратиться в Пигмалиона, тоже раз и навсегда. А если за полчаса таких девушек уже трое… То, что в России иносказательно называется крышей, начинает многозначительно и зловеще потрескивать, собираясь в путь.

Басманов с Уваровым на занятой ими фок-мачте, с её комплексом боевой, ходовой и штурманской рубок, с тремя ярусами соединённых трапами мостиков и мощным зенитно-артиллерийским прикрытием, чувствовали себя достаточно уверенно, хотя им хотелось, чтобы военно-морская часть сюжета побыстрее закончилась. Особой угрозы своей позиции они не чувствовали – отсюда почти полностью наблюдалась и перекрывалась огнём большая часть верхней палубы, а Бекетов с Карташовым (пока он был ещё жив), понимающие в морском деле, сразу объяснили, с каких «неявных» направлений можно ждать вражеской атаки.

Пятнадцать освоившихся с ролью морского спецназа волонтёров и Марина с Ингой легко перекрывали огнём любое открытое пространство, откуда могла бы начаться атака, а внутренние люки и двери со всех направлений были наглухо задраены. У Михаила Фёдоровича и молодого графа был очень разный жизненный опыт и уровень тактической подготовки, но здесь у них разногласий не возникало. Ни тот, ни другой вполне обоснованно не верили, что противник способен собрать минимум роту, поддержанную снайперами, которым требовалось бы занять господствующие высоты, то есть грот-мачту, и суметь замаскироваться так, чтобы хоть до первых выстрелов оставаться для противника ненаблюдаемыми. Только такими силами имело смысл отважиться штурмовать нечто, напоминающее донжон[87]средневекового замка. А корабельная фок-мачта с двухсотмиллиметровым бронированием рубки куда прочнее и удобнее для обороны, чем каменная башня.

Проще говоря, у той части экипажа, которая собралась бы силой вернуть себе власть над кораблём, шансов на успех было очень и очень мало. С парусных времён абордажные бои на палубах не практиковались, причём по чисто техническим причинам – гладкие палубы в сочетании с тогдашним рангоутом, стоячим и бегучим такелажем[88]давали возможность сражаться, имея достаточный манёвр по вертикали и горизонтали, с появлением же паровых судов их архитектура сделала прежние тактические приёмы абсолютно бессмысленными. Примерно так же, как стипль-чез[89]в заводском цеху.

Однако нашёлся некий бравый офицер, наверняка мечтавший о лаврах лорда Кардигана[90], полтораста лет спустя и в совсем других условиях. Около полусотни матросов и офицеров, возглавляемых решительным, но крайне глупым в такого рода делах квартирмейстером[91]Стрэтфордом-Радклифом, лордом, кстати, выбрав удачный, по их мнению момент, скопились у основания мачты, в «мёртвом пространстве». Атаковали оба трапа, ведущие на нижний ярус штурманского мостика и к площадкам двух зенитных батарей. Вооружены они были преимущественно пистолетами и лёгким автоматическим оружием, всё из той же брошенной без присмотра и охраны крюйт-камеры. Единственно, что было соображено действительно грамотно (но не Стрэтфордом-Радклифом, а обычным артиллерийским старшиной), – это огневая поддержка 37-мм спарки с кормовой площадки КДП главного калибра. Самое интересное, что штурм в принципе мог бы и удаться, будь в распоряжении англичан не малокалиберный автомат, а универсальная стодвадцатисемимиллиметровка, стреляющая шрапнелью и осколочно-фугасными снарядами. Несколько выстрелов почти в упор, со стометровой дистанции, и сразу, пока дым от разрывов не рассеялся – рывок. Пан или пропал.