Это была статистическая информация, в которой Стенли был очень сведущ, но как насчет других факторов? Может быть, некоторые женщины просто хотят быть большими, чтобы чувствовать себя уверенными, сильными. И разве сила не есть основа сексуальности? Кинси когда-нибудь включал в свои анкеты вопросы о весе? Некоторые люди любят, когда их супруги имеют небольшой избыточный вес. Например, именно поэтому Сьюзен откармливает меня. Но здесь речь идет о крайности и о другом поле. Я часто ставлю себя на место женщины — Сьюзен говорит, что это одно из моих ценных качеств, но здесь я могу только гадать. Каково это — превосходить своего партнера весом на пятьдесят фунтов или больше? Каково торчать сзади и выступать впереди — грудями размером в дыню, необъятной промежностью, ягодицами с дирижабль — и иметь такие вылезающие наружу эрогенные зоны, какие не может удержать самый тесный купальник?

Эти мысли не давали мне той весной покоя, так же как сновидения, продолжавшие мучить меня, когда я спал рядом со Сьюзен. Однажды ночью, глядя сквозь кружевные занавески, как по небу плывет луна, я лежал, выдохшись, в позе «после совокупления» — животом вверх, с ногами разведенными, как у лягушки, и руками под головой. Секса, правда, не было, была попытка — и Сьюзен, наконец, устала выказывать мне свое сочувствие. Когда она спросила, о чем я думаю, я что-то ей ответил — кажется, о ее волосах, короче, нечто подходяще льстивое. Но это нисколько не соответствовало действительности. На уме у меня было совсем иное.

Перед тем как прийти в спальню к Сьюзен, я был в кабинете. Там я отчасти работал, отчасти прислушивался к звукам, доносящимся из-за стены. В квартире Макса было много вещей, стучавших и издававших по ночам резкие звуки, но ни с чем нельзя спутать шлепки плоти о плоть. Потом раздался звук, напоминающий свист пылесоса, и я, наконец, не выдержал и подошел к заветному отверстию. Мне захотелось посмотреть на голую Биби, но она оказалась полностью одетой, когда я заглянул внутрь спальни. Макс суетился вокруг ее торса, обтянутого безрукавной блузкой, и распалял подругу поцелуями, которыми покрывал ее загорелые руки, — он целовал их взасос, как будто хотел высосать ее плоть ртом и ноздрями.

— Прекрати, Макси, мне щекотно.

— Ты порозовела от щекотки? Ну-ка, посмотрим. — Он расстегнул верхние пуговицы блузки проворными пальцами.

Она не особенно сопротивлялась, но лишь передергивала плечами, выставляя их вперед. Когда он начал массировать ее грудь, она оттеснила его своим весом. Он не стал упорствовать и отступил.

Она поправила лифчик.

— Не сейчас, — сказала она.

— Во времени всегда есть только сейчас. — Он обнял ее за плечи. — Я люблю тебя чувствовать.

— Гм. — Это было все, что она произнесла, но когда его руки возобновили попытки, она не стала противиться.

Обхват талии Биби был столь огромен, что я потерял из виду руку Макса, когда он принялся ласкать ее. Другая рука скользила по животу, а все его поджарое тело прижалось к необъятному боку.

Надо ли дольше ласкать такую обильную плоть, чтобы пробиться сквозь непомерную полноту? Мне так и не довелось об этом узнать, потому что, как только рука скользнула к бедру, Биби рывком отшвырнула ее в сторону.

— Ну же, — жалобно произнес Макс, — мы же не в детском саду.

— Мне все равно. Ты ничего не получишь до тех пор, пока…

— Пока что? Пока смерть не разлучит нас? — Его сарказм был буквально виден даже сквозь узкое отверстие, а разговор этот был уже, видимо, не первым.

— Ты знаешь что… — сказала она.

Дух брака витал в воздухе. Она аккуратно застегнула блузку.

Макс не произнес ни слова, лица его я не видел. Я чувствовал его раздражение; более того, я и сам был донельзя расстроен. У меня даже дрожали пальцы. Я заткнул отверстие и лег на ковер. Потом я принялся мастурбировать, вспоминая Элен и ее мягкое белое тело, ощупывая свое пухлое брюшко и еще неистовее терзая член. Что была Сьюзен по сравнению с этим чудовищными образами?

Теперь, лежа в постели, я представлял себе Биби со всеми ее округлостями. Я слышал горловой рыдающий стон женщины, которую проняло до самых сокровенных глубин, хотя Макс, это молчаливое хищное животное, издавал очень мало звуков. Я представлял себе, как он занимается сексом — также как тренируется, — обдуманно, эффективно, извлекая максимум пользы. Все было под контролем. Разработано до последнего рывка.

Как выяснилось, я ошибался. Но откуда я мог знать это тогда?

Макс Бродяга обрел, кажется, пристанище в Биби. К этому склонилось общее мнение, но я знал, что это далеко не так. Биби всего лишь возбуждала Макса больше, чем все другие его женщины, а все окружающие принимали это за влюбленность. Сам Генри Клей Споффорд, встретив парочку в коридоре Бишоп-Холла, соизволил сойти с белого коня и пригласил ее на ужин. Нэнси Крю попросила их пожаловать к ней на вечер со шведским столом. Пирсоны изъявили желание встретиться с ними за обедом. Слух о Максе и Биби дошел даже до Вернона Ноулза, любопытство его было столь велико, что он поручил своей жене Айрис передать приглашение на воскресный вечер, но Макс — он сам сказал мне об этом — отклонил приглашение.

— Мне нужна живая беседа, — объяснил он, отводя взгляд.

Мэриэн, когда я встретил ее на Оксфорд-сквер и спросил, видела ли она Биби, в ответ лишь поджала губы. В то время она изо всех сил пыталась стать полной противоположностью Биби. Мэриэн уже сбросила больше сорока фунтов, но, по злой иронии судьбы, чем больше плоти она теряла, тем меньшим становилось ее значение в тесном мире Оксфорда. Лицо ее заострилось и сморщилось, став каким-то обветренным. Худея, она не трудилась покупать новую одежду и буквально тонула в старой. Из коротких рукавов летних блузок ее руки теперь торчали словно жалкие палочки. Как личность, она стала тоньше и, одновременно, резче. Настанет день, когда она превратится в высохшую мумию, пугливую тень, которая будет, испуганно озираясь по сторонам, покупать в полночь в магазине Крогера низкокалорийную еду, чтобы пополнить свои запасы. Теперь никто не рисковал приглашать ее на кофе, опасаясь реакции на пирожки и печенья.

— Не хотите перекусить? — спросил я ее как-то днем, во время перерыва.

Она отрицательно покачала головой:

— Спасибо, я уже ела сегодня утром.

Биби, напротив, ничем не стесняла свои пищевые инстинкты и ела за троих. Она была крайним выражением типичной женщины Юга, южной ротондой, пухлой и дерзкой.

— Дон, я не могу поверить, что вы действительно читали все эти книги, — сказала она, когда они с Максом явились к нам на ужин.

Мне потребовалось две недели, чтобы уговорить Сьюзен пригласить их к нам. Увидев Биби, Сьюзен окончательно удостоверилась в грубости и неотесанности вкусов Макса. Биби ткнула рукой в полку книг моего кабинета, где было все от Олби до Вульф.

— Это для оформления окна, да?