— В самом деле, — продолжал Патрик, — этот конфликт между сингальцами, исповедующими буддизм, и тамилами-индуистами насчитывает много веков. Улаживать его — непростая задача для историка. В сознании жителей острова очень много патологических установок, связанных с прошлым. Чтобы уничтожить воспоминания, вызывающие ненависть, пришлось бы все там разрушить или все конфисковать.

Сизоэс нервно помахивал рукой, показывая, что ждет не дождется, когда же Патрик наконец перестанет умствовать. Исторический департамент не пользовался особым уважением в Министерстве социальной безопасности, его работников считали болтунами и лентяями. В то же время все прекрасно понимали, что без историков не обойтись, ведь прошлое представляло собой бездонное хранилище всяких вредоносных идей, связанных с тиранией, завоеваниями, колонизацией, рабством. Все преступления дремали в лоне истории, готовые в любую минуту снова вылезти оттуда на свет Божий. Таким образом, в совершенном демократическом обществе необходимо было держать историческую память под неусыпным надзором военных специалистов.

— Принимая во внимание напряженную обстановку в этом регионе, — продолжил Патрик, — мы с прошлого года ищем новые подходы к этой проблеме. Мы считаем, что пора в корне пересмотреть вопрос о стандартизированных культурных элементах на Шри-Ланке. Если хорошо поискать, можно подобрать довольно много исторических фактов, говорящих о мирном сосуществовании двух народов. Наша задача состоит в том, чтобы ввести их в обиход, включив во все образовательные программы, и тогда на острове воцарится спокойствие.

— Похоже, у вас еще много работы впереди, — съехидничал Сизоэс.

— Полгода назад, — продолжал Патрик как ни в чем не бывало, — по нашему заказу в Голливуде был снят фильм, который будет добавлен к стандартизированным культурным элементам обоих национальных сообществ. В нем показано их исконное родство, говорится о любви и счастье смешанной пары. Одним словом, это нечто вроде цейлонских «Ромео и Джульетты».

Патрик обожал подобные вещи. Пользуясь своими многочисленными связями в лос-анджелесских киношных кругах, он ввел в обращение прием, который сам именовал «нейтрализующей легендой». Речь шла о том, чтобы с помощью фильмов, слегка окрашенных в исторические тона, показать враждующим сторонам, что их многое объединяет и примиряет.

Сизоэс глубоко презирал подобные методы. Первый их недостаток состоял в том, что этот лодырь оправдывал ими свое нежелание переезжать из теплой Калифорнии в Вашингтон. Остальные недостатки были столь многочисленны, что их проще всего было изложить в одной фразе: его методы не работали. На этот раз генералу не пришлось произносить эту фразу вслух. Его опередил Гленн, который тоже не одобрял подобных приемов.

— Патрик, война уже началась, — вмешался он. — Они там убивают друг друга. Не время сейчас рассуждать о стандартизированных культурных элементах.

— Так что нам следует делать? — спросил Сизоэс, радуясь возможности стравить своих подчиненных.

— У нас уже есть давно отработанная схема, — сказал Гленн. — Забудем про историю. Прежде всего, надо выбрать, на кого свалить всю вину. У нашего Бюро идентификации угрозы накоплен большой опыт такой работы. Следует внимательно понаблюдать за враждующими лагерями и посмотреть, кто как себя проявляет. Всегда найдется кто-то, кто ведет себя более агрессивно, более вызывающе, менее умно. Эту сторону мы и объявим «плохими парнями». Не важно, правы они на самом деле или нет. А потом запустим машину, будем использовать все средства, чтобы очернить «плохих парней». На всех экранах их обвинят в грабежах, изнасилованиях, мародерстве... А другую сторону мы быстренько представим жертвой. Нет ничего проще, чем заказать несколько репортажей про несчастных женщин и детей. Спросите Виме, он в таких делах большой специалист.

Виме степенно кивнул.

— И дело сделано, — завершил Гленн свою речь. — В результате, господин генерал, вам останется только наказать «плохих парней» и направить гуманитарную помощь жертвам.

— Вот это другое дело: все четко и ясно, — воскликнул Сизоэс.

— По правде говоря, здесь нет ничего, что выходи-ло>бы за рамки нашей обычной работы.

Поладив между собой, три серых личности с жалостью поглядывали на Патрика. Легкий калифорнийский костюм, который придавал ему непринужденный вид блестящего плейбоя, теперь показался им жалким, словно это всего лишь признак патологического неумения адаптироваться к ситуации.

— Я совершенно согласен с Гленном, — кивнул Патрик, протирая свои солнечные очки. — Его метод поможет быстро справиться с кризисом. Но это не означает, что завтра или через год конфликт не вспыхнет с новой силой. История — на редкость живучее растение, если только не вырвать ее с корнем.

Сизоэс терпеть не мог интеллектуалов, тем более молодых. Вечно они придираются по мелочам, усложняют самые простые вещи. В такие минуты генерал радовался, что Патрик решил поселиться в Лос-Анджелесе. Этот тип был явно создан для темных делишек. Помимо работы в историческом департаменте, где он не особенно перетруждался, Патрик выполнял деликатную миссию, поддерживая от имени Социальной безопасности контакты с мафией из антизон. И тут уж, надо было признать, он вполне справлялся.

— Хорошо, — сказал Сизоэс, — мы примем к сведению ваше мнение. Гленн, с сегодняшнего дня займитесь этим чертовым островом... Шри-Ланка, если я не ошибаюсь.

— Непременно, господин генерал. Через две недели мы полностью подготовим почву для решительных действий. Ни у кого не возникнет сомнений, кто там плохой, а кто хороший.

У Патрика был свой безотказный способ абстрагироваться от нападок со стороны коллег-бюрократов: он представлял себе вид на Тихий океан, который открывался с террасы его особняка. Патрик любезно улыбнулся и снова надел свои темные очки. Он знал, что очень скоро ему представится возможность отыграться с лихвой.

— Обсуждение закончено, — объявил Сизоэс. — Перейдем к следующему пункту повестки дня. Речь идет о ходе операции «Новый Враг». Мне очень жаль, но это тема повышенной секретности, так что попрошу остаться только представителей задействованных в операции департаментов.

Все взгляды обратились к Патрику, но тот и не подумал двинуться с места.

— Всего доброго, Патрик, — пролаял Сизоэс. — Еще раз спасибо.

— Возможно, мой департамент и не задействован в операции, — мягко поправил его историк, — однако в ней задействован лично я... так сказать, в родственном плане.

За этим заявлением последовало гробовое молчание. Сизоэс подумал, что понял, на что намекает Патрик, и боялся, что сейчас подтвердятся его худшие опасения. До сих пор, хотя все так или иначе принимали во внимание это родство, никогда еще Рон Альтман и его племянник официально не упоминались вместе. Казалось, все соблюдали иерархию, так что генерал уже воображал себе или, по крайней мере, показывал другим, что может командовать Патриком как обычным подчиненным. И вот теперь прозвучали слова, которые все так боялись услышать: