Трудно передать, как безумно переживала Олеся, понимая, что Иван может вести двойную игру, как и она сама! Постоянно внушала ему, что он для Анны только игрушка, как и все его предшественники. Что никаких благодарностей, кроме наличных, заранее оговоренных денег, ждать от нее не стоит – нужно как можно быстрее проворачивать дело и исчезать. Но Олеся же видела, что время от времени Иван сомневается, а однажды так прямо и заявил: «Анна получит после развода шестьсот миллионов! Шестьсот! Уж конечно, она будет мне благодарна за это!» От этих слов, которые она запомнила наизусть и потом много раз про себя повторяла, Олесю чуть не хватил удар: она подумала тогда, что все кончено – Иван подарит Котовой запись и разделит с ней миллионы. Невероятной силы ненависть всколыхнула ее – она сжала в ладони нож, которым еще недавно резала хлеб, накрывая к приходу Ивана стол.

Этот гад собирался заснять ее с Антоном, о чем говорил минуту назад, а потом преподнести своей престарелой любовнице королевский подарок! Пусть лучше сдохнет и смоет кровью собственные грехи! Остановила ее руку лишь мысль о детях, которые ждали помощи: убив Ивана, она просто сядет до конца жизни в тюрьму, а больным малышам никто не поможет. Она не имеет права. Олеся разжала пальцы, опустив рукоятку ножа, и серьезно посмотрела на Ивана. Нужно было заронить в нем сомнение, заставить думать, что Анна отделается от него каким-нибудь пустяковым подарком вроде запонок, часов или машины. Надо только достоверно это сыграть!

Слава Богу, в тот раз он прислушался к ее доводам и поверил, что может остаться ни с чем. Но все равно Олесю не отпускал противный и липкий страх. А что, если Иван бросит ее ради Анны и миллионов?!

– Приехали, красавица, – услышала она вкрадчивый голос водителя, – просыпайтесь!

– Спасибо, – пробормотала Олеся сонным голосом, заставляя шофера думать, что на самом деле спала, – вы мне с чемоданом не поможете?

– С удовольствием, – он обернулся и весело подмигнул, – я бы и до самолета вас проводил! Только машину на стоянку поставлю. Подождете?

– Нет-нет, не нужно, – Олеся торопливо надела куртку, – я лечу не одна, с женихом. Он у меня очень ревнивый!

– М-м-м, – с досадой в голосе промычал шофер, – что за жизнь? Как только красивая девушка, так несвободна!

– А вы разве свободны? – Олеся кивнула на правую руку шофера, на которой поблескивало тонкое обручальное кольцо.

– Это другое! – серьезно возразил водитель. – Мужчины – полигамные существа.

– И не умеют хранить верность?

– Нет, – категорично заявил он, – и не надейтесь!

Пока водитель вытаскивал из багажника чемодан, натужно пыхтя, Олеся приняла окончательное решение и поняла, как именно она поступит с Иваном. Но он узнает об этом, только когда они встретятся на острове Тартл.

– Всего доброго, – бросила она шоферу через плечо и отправилась ко входу в терминал аэропорта.

Ей предстояли утомительные процедуры, которых она после того случая с деньгами терпеть не могла. Успокаивало лишь то, что на этот раз к ней не за что будет придраться: капиталы спокойно лежат на двух зарубежных счетах, куда перевели их Антон и Анна. Все с этим надежно.

В Берлине, в отличие от Москвы, сияло яркое солнце, и у Олеси наконец отлегло от сердца. Только сейчас она почувствовала, что все тревоги и сомнения уже позади. Сумасшедшее на первый взгляд дело, которое она затеяла, прошло настолько успешно, что она и сама не могла такого вообразить! Лесю не покидало ощущение, что судьба вмешалась и помогла. И теперь, когда она стала сказочно богата, остались только приятные хлопоты. Сегодня встретится с директором клиники и главным врачом, договорится о создании небольшого филиала в Пригорске на ее деньги. Олеся не сомневалась, что предложение заинтересует немецких медиков, – предварительно, в переписке, они уже дали «добро». А если возникнут сложности, Олеся готова решать их деньгами. В конце концов, для этого она и раздобыла такую невероятную сумму!

Приняли ее в медицинском центре с радушием и гостеприимством, от которого Леся слегка растерялась. Сначала хотели показать клинику, провести по палатам, познакомить с выздоравливающими детьми, а потом уже приступать к делу, но Олеся категорически отказалась. Сослалась на то, что у нее очень мало времени до самолета. И это было правдой, но только отчасти: ее самолет в Швейцарию вылетал вечером. На самом деле Олеся понимала, что не сможет смотреть на детей, маленьких пациентов клиники, без слез. Разревется, узнавая в каждом из них Илюшу, и не сумеет потом успокоиться. Нет, ей нужно поговорить о деле, и голова должна оставаться светлой.

Директор и главный врач долго беседовали с Олесей, обсуждали смету, высказывали опасения на тему российских бюрократов, которые могли бы чинить препятствия. Все-таки клиника зарубежная! Но Леся попросила об этом не беспокоиться: она решит все сама, да и мама, профессионал в медицине, хорошо знающий администрацию города, поспособствует. Олеся передала немцам контакты своей Валерии Игоревны, которой намеревалась отдать бразды правления новой клиникой.

Несколько часов беседы нисколько не утомили Олесю, она была счастлива, что так близко подошла к заветной цели: пройдет год, может быть, два, и дети с диагнозом ВПС в России получат больше шансов на спасение. Тогда она сможет вздохнуть свободнее.

Наконец разговор стал подходить к концу, и весьма довольные переговорами немцы предложили Олесе пообедать с ними перед отъездом. Поймав ее испуганный взгляд, директор тут же уточнил: «Нам принесут сюда, не беспокойтесь!» И тогда Леся с едва заметной улыбкой кивнула.

– Простите, – не выдержал директор, – мою нетактичность. Вы столкнулись с пороком сердца в своей жизни?

Олеся помолчала немного, глядя на него печальными глазами, и только потом кивнула.

– Да, – она опустила глаза, – у меня умер сын четыре года назад.

– Примите мои соболезнования, – сопереживающие интонации доктора были настолько глубокими, что впервые Олеся не почувствовала от этих слов раздражение, – и послушайте совета: вам пора его отпустить. Вы делаете очень много для жизни других детей и для его памяти! Вы – герой! Многие родители ведут себя по-другому.

– Как? – спросила Олеся на автомате.

– Замыкаются в себе, – директор пожал плечами, – стараются выбросить прошлое из головы. Боятся воспоминаний. А Бог дает испытание не напрасно, в каждом шаге судьбы заложен смысл. Вы сумели его постичь.

– Бог слишком жесток! – Олеся яростно сверкнула глазами.

– С ним это бывает, – директор не стал возражать, как она ожидала, а лишь расстроенно покачал головой, – надо уметь простить. И вернуться к жизни.

Из клиники в аэропорт Олеся ехала в новом для себя состоянии: такой легкости и такого счастья она не испытывала с того момента, как узнала о болезни Илюши. У нее появилось странное чувство, что благодаря ее усилиям сын, которого она просто очень долго не видела, выздоровел. Леся с улыбкой взглянула на смету и проект договора, которые держала в руках, как сокровище. Она и думать не могла, что все сложится так удачно: по всему выходило, что даже после строительства клиники, к моменту, когда наладится взаимодействие с фондами и центр начнет окупать себя, останется достаточно денег для того, чтобы осуществить давнюю мечту – стать актрисой. Теперь у нее есть все, чтобы поступить в театральное училище или, чтобы не терять времени, отправиться на курсы к знаменитому мастеру. Почему бы ей, как Барбре Стрейзанд в картине «У зеркала два лица», не стать одновременно продюсером, режиссером и исполнительницей главной роли в собственном фильме?! Она знает, о чем рассказать зрителю.