– Мертвое тело, даже отраженное в зеркале, привело ее в ужас, – прошептала Соня. – Я бы тоже испугалась. Мы обе до потери сознания боимся мертвецов. Их все боятся…

В какие-то моменты она говорила о сестре, как о живой. Жизнь была для нее естественной, в отличие от смерти.

– Маринка сразу поняла, что это та самая женщина, с которой встречался Апрель… Она не могла объяснить почему. Шестое чувство! Женщина лежала на полу совершенно голая… Неудивительно, что сестре стало дурно и она потеряла сознание. От такого потрясения кто угодно свалится в обморок…

– Это все, что видела ваша сестра?

– Если верить ее словам, да…

– Какой же смысл Апрелю убивать ее? Судя по всему, он понятия не имел, что она следила за ним.

– Он мог мельком заметить ее в подъезде, пробегая мимо… Сначала, в угаре, не сообразил ничего, а потом дома пришел в себя, опомнился и решил убрать опасного свидетеля.

– Где Марина пряталась, когда Апрель спускался по лестнице и выбегал из подъезда?

– Спряталась в темный угол за выступом и прижалась к стене…

– Можно отправиться туда и провести эксперимент, – предложил Матвей. – Проверить, видел преступник вашу сестру или нет.

У Астры появилось ощущение, что они снова оказались в тупике. Даже если Апрель в тот день видел Марину на улице Вавилова, доказать это будет невозможно. Как и то, что он ее убил. Разве что водитель «скорой» опознает молодого человека и девушку, которые входили и выходили из подъезда, где произошло убийство. Однако Борисов ни словом не обмолвился ни о чем таком.

– Бесспорно одно: следы и пальчики Апреля и вашей сестры наверняка остались в квартире Нелли Ракитиной, – сказала она.

– Ее звали Нелли? Красивое имя…

– Марина подходила к трупу, трогала что-нибудь?

– Нет… кажется… Она увидела мертвое тело из коридора… женщина лежала в комнате, на ковре…

– Сколько времени ваша сестра находилась без сознания?

– Не знаю… Я считаю, недолго. Минуту или две… Марина раньше никогда не падала в обмороки. Если бы не болезнь…

«Если бы не любовь!» – подумала Астра.

Соня потеряла интерес к разговору. Она прислушивалась, как с шумом переворачивается на скрипучем диване ее отец, вздыхала. Никто не будет по-настоящему искать убийцу – ни милиция, ни эти милые добросердечные люди. Потешат свое любопытство да и отступятся. Сколько таких дел пылится на полках криминальных архивов…

– Апрель не стал бы убивать без причины, – сказала Астра, когда они с Матвеем садились в машину. – Никто не стал бы.

– Причина была. Просто мы ее не знаем… Не понимаю, почему он до сих пор не сбежал!

– Побег привлечет к нему внимание, выдаст.

– Если на парне висит два трупа…

– А если нет?

– Едем к нему?

Она медленно покачала головой.

– Сначала в Каширу, к его родителям. Борисов адрес раздобыл…

* * *

Московская область, город Кашира

Матвей долго петлял, прежде чем притормозил у двухэтажного деревянного дома. Огромные ели по бокам стояли белые, неподвижные. Крыша была укрыта снегом, трубы дымили.

– Судя по номеру квартиры, Сахно обитают на втором этаже, – сказал Матвей. – О чем ты намерена их спрашивать? Думаешь, они сдадут тебе родного сына?

– Посмотрим. Ты запомнил, что говорить?

По рассохшейся деревянной лестнице они поднялись на второй этаж. В доме пахло масляной краской – кто-то делал ремонт. Астра остановилась у двери, обитой дешевой вагонкой, позвонила. Послышался хриплый мужской голос:

– Маша, открой!

Дверь распахнулась, из тесной прихожей выглянула женщина в рабочей одежде, вымазанной известкой. На вид ей было лет пятьдесят. Она вытерла руки о брезентовые штаны и смущенно пробормотала.

– Ой, у нас ремонт…

– Мы журналисты из Москвы, – по-деловому представился Матвей. – Собираем материал для очерка о современной бардовской песне. Вы – Мария Михайловна? Вам привет от сына.

– Ой! – еще гуще залилась краской женщина. – Вы друзья Апреля?

– Да. Только вы ему ничего не говорите. Мы хотим сюрприз сделать к празднику. Преподнести газету со статьей во всю страницу, с его портретом. Он ведь у вас – талант!

Лицо женщины засияло белозубой улыбкой, и она вдруг преобразилась – стала настоящей красавицей. Даже грубая роба и мятая косынка не портили этой приглушенной возрастом красоты.

– У него все в порядке? Что-то сотовый не отвечает, а городского телефона у сына на квартире нет: хозяин снял, чтобы жильцы не пользовались.

– У Апреля сейчас много работы, – напропалую сочинял Матвей. – Вероятно, отключает мобильник, чтобы не отрывали.

– А вечером?

– Устает сильно, просто с ног валится…

– Да-да… – рассеянно произнесла Мария Михайловна. – Вы проходите, что ж мы в дверях-то… Извините, беспорядок у нас! Потолки белим…

Посреди комнаты, застеленной газетами и кусками целлофановой пленки, заляпанной белой краской, стоял на стремянке мужчина с распылителем в руках. Он глянул вниз и пробормотал невнятное «здрасьте»

– Это муж мой, Николай. Пойдемте в комнату сына…

Маленькая уютная спаленка с печкой в углу была залита зимним солнцем. Стены оклеены обоями в цветочек, полы чисто вымыты. Железная кровать, шкаф, стулья, желтый абажур с бахромой, гитара на стене, плакат с альпинистами, взбирающимися на сахарную вершину…

– Здесь мы уже закончили. – Хозяйка с удовольствием окинула взглядом комнату. – Ждем сына на Рождество.

– Обещал приехать?

– Нет, но мы все равно ждем. Вдруг надумает? Бывает, он без предупреждения нагрянет. Недавно прикатил, подарков привез и в тот же день обратно.

– Когда это было?

Она назвала число. Астра и Матвей переглянулись: выходит, Апрель наведывался домой примерно за неделю до убийства Нелли.

– Ой, может, вам чайку с дороги-то? Или чего поплотнее? У меня щи наварены…

Гости вежливо отказались.

– Вы нам расскажите про Апреля, – попросила Астра. – Когда он начал писать стихи, увлекся музыкой?

– Ему нравятся песни Высоцкого, вот он и решил научиться играть на гитаре. Я отдала его в музыкальную школу. Правда, он окончил всего три класса, потом ему надоело. Он непосидючий уродился, весь в отца. Тот долго на одном месте не мог – рвался куда-то, все время в море, в горы, в пустыню… Так и сгинул.

– Позвольте… отец Апреля что, погиб?

– Да… – Глаза Марии Михайловны наполнились слезами. – Он с друзьями, такими же ненормальными, на Тянь-Шань ездил. Сорвался со скалы… Сыну тогда было восемь лет. С Николаем мы живем в гражданском браке. Он давно за мной ухаживал, но я не соглашалась сходиться. А когда Апрель в Москву подался, решилась. Тоскливо одной-то, да и трудно. Я на сына не жалуюсь, вы не подумайте! Он мне, чем мог, помогал, деньги высылал, лекарства, если надо было. Но я как приду с работы в пустую квартиру, хоть волком вой… Бессонницей мучилась, таблетки глотала. Вдвоем-то все веселее. Мужик есть мужик, опора! И живая душа рядом – словом перемолвиться, поддержать друг друга… Николай спокойный, степенный, домосед, не то что Виктор. Мастерить любит, перечинил все…