— Еще нет.

— Ты считаешь, что он связан с убийством Икера?

— Это трудно утверждать без формальных доказательств.

— Будь осторожна, — посоветовала Исида. — Враг, не колеблясь, может убить тебя.

Нефтида не стала рассказывать Исиде о своих отношениях с загадочным и притягательным Асхером. Ей не хотелось опечалить Исиду или даже оскорбить ее. Ведь пришлось бы говорить о чувствах, и это в то время, когда решается судьба Абидоса и жизнь Икера в опасности!

Мемфис спал, но не спал генерал Несмонту. Он плотно поужинал и теперь мерил шагами огромную террасу дома Сехотепа. Ему не приходило в голову любоваться прекрасным видом Мемфиса, потому что он был в раздражении. Ему претило, что он вынужден сидеть без дела. Вдали от казармы и своих солдат он чувствовал себя бесполезным.

Вошел элегантный Сехотеп. Проводя свое время вдали от света, лишенный светских вечеринок, во время которых любил наблюдать за чиновниками и делать выводы об их истинном нраве и намерениях, он тоже тосковал. Его лишили возможности продолжать свою программу по обновлению и строительству храмов, а это было главным делом его жизни.

— Полнею я, — печально вздохнул Несмонту. — Твой повар так талантлив, что я не могу удержаться ни перед одним его блюдом. А раз теперь я совершенно не утруждаю свое тело, то точно растолстею!

— Хочешь послушать несколько максим Птах-Хотепа относительно владения собой?

— Я знаю их наизусть и повторяю их перед сном! Но почему Собек заставляет нас так долго ждать?

— Потому что хочет нанести удар наверняка.

— Но ведь Секари раскрыл местоположение террористов! Я их накрою, допрошу, они назовут мне имена своих главарей, и мы обезглавим армию тьмы!

— Мы сражаемся не с обычным врагом, — остановил Несмонту Сехотеп. — Вспомни-ка Тринадцатилетнего и ему подобных. Фанатизм умножает их ненависть, они не сдаются, не говорят и предпочитают предательству смерть. Собек выбрал значительно лучшую стратегию: заставить террористов поверить в то, что у них развязаны руки.

— Но они до сих пор не вышли из подполья!

— Информация должна пройти весь свой круг и стать для них достоверной. В частности, я имею в виду твою смерть и неизлечимую болезнь Собека. Больше нет главного военачальника, нет визиря, а есть только ссоры между претендентами на эти важные должности. Ведь это прекрасная возможность для проведения наступления! Однако главари у Провозвестника осторожные: они вылезут только тогда, когда поверят в неотвратимость победы.

— Ну хорошо, хорошо! Пусть убедятся.

— Этого дожидаться не так долго, — предсказал Сехотеп.

— Как бы мне хотелось разделить твой оптимизм.

— Поверь, это чувство во мне не главное.

— Прекрати меня терзать! Твоя невиновность будет доказана!

— Время играет мне на руку. Да это и неважно. Лишь бы фараону удалось спасти государство Обеих Земель и сохранить Абидос.

Заложив руки за спину, Несмонту снова стал ходить взад и вперед по террасе. А Сехотеп смотрел и смотрел на Мемфис, свою любимую столицу, которая лежала перед ним как легкая добыча затаившихся негодяев.

Бывший помощник старосты деревни Медамуд, засланный сюда Провозвестником, был в ярости от происшедшего. Он никак не мог понять, отчего это к ним приехал Сесострис.

Конечно же, фараон добрался до этой затерянной в глуши деревни не ради того, чтобы наказать своего чиновника! Расспрашивая людей о храме Осириса, он выдал истинную цель своего приезда: отыскать забытое святилище, которое, возможно, уже давным-давно развалилось.

Снятый с должности вслед за старостой и став простым крестьянином, заговорщик сбрил усы, обернул вокруг своих бедер крестьянский схенти и целыми днями толкался вокруг строительства, где работали прибывшие из Фив ремесленники. Они были замечательно организованы и работали в бригадах днем и ночью. Это опять-таки было необычным! Зачем монарху такая поспешность? И почему за селом наблюдают кордоны стражников?

По всей вероятности, фараон придавал особое значение Медамуду.

Если бы удалось раскрыть причины такого странного поведения фараона, то можно было заслужить похвалу Провозвестника, а может быть, даже и повышение! И тогда он уехал бы из этой дыры и поселился бы в Мемфисе, в каком-нибудь красивом доме. А снятые с должностей чиновники служили бы у него прислугой… Ради такого будущего стоило рискнуть.

Опустив голову, бывший помощник старосты протянул теплые лепешки начальнику стражи.

— Это подарок нового управляющего, — сказал он. — Хотите, я принесу еще?

— Не откажусь.

— Сегодня вечером я принесу вам и вареных бобов. Фараону, конечно, должны нравиться более утонченные блюда. Что заказать на кухне старосты?

— Не занимайся этим.

— Разве Великий царь болен?

— Сходи лучше за добавкой для нас.

Молчание стражника говорило о многом. Сесострис осел здесь, в Медамуде, по причине каких-то важных затруднений. Правда, если только… он не исполнял сейчас какого-нибудь ритуала, связанного со святилищем Осириса в Медамуде.

Пройти сквозь оцепление? Это невозможно.

Бывший помощник старосты отправился к территории, находящейся за храмом. И тут, к своему большому удивлению, обнаружил, что священный лес, в который никто не ходил уже много поколений, тоже был под бдительной охраной.

Значит, фараон… Значит, фараону удалось пройти сквозь заросли! Только гиганту было под силу потеснить демонов, которые до этого душили всякого, кто из любопытства пытался туда проникнуть.

Пока ведутся реставрационные и строительные работы в храме, Сесострис находится в этом запретном саду… Как туда пробраться? Как выяснить намерения фараона?

По своей воле или невольно, но помощник у него найдется! Это глава совета старейшин!

Сидя на соломенном стуле, старик мрачно смотрел на бывшего помощника старосты.

— Святилища Осириса не существует. Это всего лишь легенда.

— Прекрати лгать! Ты убедил всех хранить тайну, а я хочу ее знать!

— Ты переходишь все границы! Уходи из моего дома!

— Даже в твоем возрасте люди цепляются за жизнь, а еще более за жизнь своих детей и внуков. Отвечай, или пожалеешь о своем упрямстве.

— Как, ты осмелишься…

— На кон поставлен крупный выигрыш, какое значение имеют средства!

Старейшина всерьез испугался.

— Да, это святилище существует, но оно разрушено.

— Нет ли в нем тайного подземелья с сокровищем?

— Возможно.

— Предупреждаю, я теряю терпение!