– Да помню я, помню. – Я выбросила скомканную бумажку в ведро, продолжая непрерывно одергивать свитер. – Ты уже знаешь о Кариссе?

– Да, – кивнула она. – Последние два дня я дежурила в Винчестере, но слышала, что в больницу в Гранте нагрянула полиция, а тамошнее руководство сейчас проводит служебное расследование.

– Они действительно думают, что Карисса сбежала?

– Я поняла так, что у нее подозревали менингит, который часто сопровождается высокой температурой. А нездоровый человек может много чего натворить. Именно поэтому я так волновалась, когда в ноябре ты заболела. Но все равно, персонал это не извиняет. Кто-то должен был присмотреть за бедной девочкой. Дежурным медсестрам придется многое объяснить. Оставшись без медицинской помощи, Карисса… – Мама внезапно замолчала, снимая сковородку с плиты и перекладывая омлет на тарелку. Несколько кусочков упало на пол. – Милая, они ее найдут.

Нет, не найдут! Захотелось прокричать мне.

– Она не могла далеко уйти, – продолжала подбадривать меня мама, пока я собирала с пола ошметки яиц вперемешку с луком и перцем. – А в дальнейшем те медсестры больше такой небрежности не допустят.

Я сильно сомневалась, что речь шла о простой небрежности персонала. Либо их подставили, либо они были замешаны в этом сами. Ужасно захотелось наведаться в эту больницу и отколотить их.

Пообещав вернуться как можно раньше, я на прощанье чмокнула маму в щеку, подхватила куртку, сумку и выскочила на улицу. Дэймон ждал меня у своего дома. Остальные уже отправились на озеро за очередной порцией мучений. Он вразвалочку подошел ближе, скользнув взглядом по полоске открытой кожи, видневшейся из-под свитера. Его глаза вспыхнули, выражение лица изменилось.

– Это мне нравится куда больше, чем твой прошлый наряд.

– Да? А я считала, тебе нравятся юбки, – удивилась я, чувствуя себя словно на подиуме.

Дэймон смотрел на меня, как на произведение искусства, сотворенное для него одного.

– Нравятся, конечно, но так… – хрипло произнес он, притягивая меня к себе за ремень. – Так тебе куда лучше.

Мне стало жарко, даже ноги подкосились. Дэймон тряхнул головой и вытащил из кармана ключи от машины.

– Нам пора. Ты, кстати, не голодна? За обедом ты ничего не съела.

– Купим мне «Хеппи-Мил», – очнулась я.

– «Хэппи-Мил»? – засмеялся Дэймон.

– И чего смешного? Очень вкусно. – Я снова одернула свитерок.

– Это такой, с игрушкой?

– Ага. Но мальчишкам вечно достаются игрушки интереснее, – улыбнулась я, подходя к машине.

Он повернулся, обхватил меня за бедра и приподнял. От неожиданности я уронила сумку.

– Ты что?..

Он заткнул мне рот поцелуем, от чего я мгновенно потеряла голову. И эта реакция одновременно возбудила и испугала меня. Своими поцелуями Дэймон бередил мою душу. А самое смешное, что он давно уже жил и в моей душе, и в моем сердце.

Дэймон неохотно опустил меня на землю. Я в недоумении уставилась на него.

– И зачем тебе это было нужно?

– Ты улыбнулась, – он провел пальцами по моей щеке, потом по шее и торопливо застегнул мою куртку. – Последнее время ты редко улыбаешься, а я скучаю по твоей улыбке. Вот и решил тебя вознаградить.

– Вознаградить? – рассмеялась я. – Ты думаешь, что твой поцелуй – это награда?

– Так оно и есть. Мои губы способны изменить жизнь, детка, – Дэймон поднял с земли мою сумочку. – Ну, готова?

Забрав сумочку, я на подгибающихся ногах залезла в машину. Дэймон завел мотор, мы поехали. Остановились у местной забегаловки, где он купил мне «Хеппи-Мил», причем нарочно выбрал с игрушкой для мальчишек. Себе он взял три гамбургера и двойную порцию жареной картошки. И куда только девались все эти калории? Может, питали его гордыню? После его слов о губах, я бы уже ничему не удивилась. В результате «мутации» я и сама сделалась обжорой, но до Дэймона мне было далеко.

По пути в Мартинсбург мы играли в «Я – шпион»[11]. Но Дэймон постоянно жульничал, и через некоторое время играть мне расхотелось.

– Как можно жульничать, играя в слова? – захохотал он.

– Ты же загадываешь вещи, которые человеческий глаз не в силах заметить на такой скорости! – Я едва сдержала смех при виде его оскорбленной физиономии. – И беспрестанно загадываешь слова на букву «м». Ладно, попробуем последний раз. «Отыщи своим глазком среди всего, что есть кругом, то, что начинается на «г»!»

– Грузовик, гора, гравий… – протараторил он и вдруг выдал, ехидно покосившись на меня: – Грудь!

– Прекрати. – Я шлепнула его по руке.

Мы немного помолчали. Я попыталась вспомнить еще какую-нибудь игру, но безрезультатно. Из-за безумия последних дней в голове царила звонкая пустота. Пробовали играть в номерные знаки автомобилей, но Дэймон нарочно вел машину так, чтобы я не смогла их разглядеть. Похоже, честно этот парень соревноваться не умел. Но чем ближе мы были к Мартинсбургу, тем меньше нам хотелось развлекаться.

– Думаешь, нас пустят? – спросила я.

– Уверен.

– А вышибала там будь здоров, – покосилась я на Дэймона.

– Тут я, пожалуй, промолчу, Котенок, – ухмыльнулся он.

– Почему?

– Ну, я мог бы тебе заявить, что размер не имеет значения, но это не так. Имеет, – Дэймон подмигнул, а когда я сделала вид, что меня тошнит, расхохотался. – Извини, ты же сама завела об этом речь. Нет, правда, Кэт, охранник нам помехой не будет. К тому же я ему понравился.

– Чего?!

– Я ему понравился, – повторил Дэймон, проходя очередной вираж. – Правда-правда.

– Твое самомнение действительно безгранично.

– Вот увидишь. У меня чутье на такие вещи.

Я вспомнила кровожадный взгляд вышибалы и, покачав головой, принялась грызть ноготь. Отвратительная привычка, но нервы у меня сейчас были ни к черту.

Показалась, наконец, заброшенная автозаправка. Мы свернули на разбитую дорогу – я нервно вцепилась в ручку. Как и в прошлый раз, пространство перед клубом было забито машинами. Дэймон припарковал свою «Долли» подальше от основного скопища.

Я сразу избавилась от куртки, завернула в нее сумочку и положила все это на пол. Лавируя между рядами машин, мы начали пробираться к клубу. Задержавшись на мгновенье, я наклонилась и встряхнула волосами, немного взбивая их.