Аналогичные настроения проявились даже в столице Советского государства Москве, в частности, в период паники 14–16 октября 1941 г. По свидетельству пережившего октябрьскую трагедию москвича Г.В. Решетина, в те дни широко проявилась реакция чисто защитного свойства (по принципу "своя рубаха ближе к телу") у многих горожан: "Вечером 16 октября в коридоре соседка тетя Дуняша затопила печь, — вспоминал он. — Яркий огонь пожирает… книги, журналы. Помешивая кочергой, она без конца повторяет так, чтобы все слышали: — А мой Миша давно уж беспартийный, да и вообще он и на собрания-то не ходил". Аналогичные настроения зафиксированы в официальных сводках начальника УНКВД г. Москвы и Московской области М.И. Журавлева, а также в прочих многочисленных источниках, с которых в последние годы снят гриф секретности. Журавлев, в частности, писал о многочисленных "анархистских проявлениях" "со стороны отдельной части рабочих" "наряде промышленных предприятий г. Москвы и Московской области". Как правило, эти выступления были спровоцированы трусостью (страхом перед надвигавшимся врагом) и неумелыми действиями местных руководителей. К примеру, помощник директора завода № 219 (Балашихинский район) Рыгин 16 октября,"нагрузив машину большим количеством продуктов питания, пытался уехать с заводской территории". "Однако, — отмечал Журавлев, — по пути был задержан и избит рабочими завода".

Но эти и другие проявления стихийного недовольства имели все же локальный характер. На их примере становится совершенно очевидным тот фаю; что характер рабочего протеста по сравнению с дореволюционным временем действительно резко переменился. И, самое главное, в который раз рабочие простили Советскому государству свои личные обиды и нереализованные надежды и смело встали на защиту Родины от внешнего врага, угрожавшего самому существованию русского народа. Этим обстоятельством в первую очередь и следует объяснить отмеченный Сталиным феномен поддержки русским народом усилий Советского правительства, направленных на отражение фашистской агрессии, хотя мобилизация промышленности, перестройка работы предприятий на военный лад, конечно же, еще больше ударяла по материальному положению каждого работника. Но без сверхусилий победить военную машину вермахта было невозможно, и русские рабочие очень хорошо осознавали это. Знаменитый лозунг "Все для фронта — все для победы!" означал, что во время войны власть и общество стали единым целым для скорейшего разгрома внешнего врага. Внутренние конфликты при этом решительно отходили на второй план.

Закончился XX век, неузнаваемо преобразивший лицо человеческой цивилизации. Теперь историки могут объявить его своей "безраздельной собственностью" и заняться его препарированием и осмыслением. Процессы и тенденции, которые создавали неповторимый ландшафт XX столетия, могут быть прослежены от начала и до конца, определены их этапы, сопоставлены между собой. Словом, XX веку уготовлена та же участь, что некогда и XIX веку, и XVIII веку, и всем предшествующим векам человеческой истории. Занимаясь рабочей историей и наблюдая нынешнее бедственное положение рабочих в нашей стране, невольно задаешься вопросом, неужели отечественные рабочие были всегда так бесправны и так покорны судьбе, как сегодня, в начале XXI века? Да нет же. Истории нашей страны известны и мощные пролетарские революции, и просто широкие протестные выступления рабочих, в результате которых рабочие отвоевывали новые политические права и материальные блага, в результате которых завоевывали общественный авторитет и признание. Высшим взлетом рабочего движения становится, безусловно, 1917 год. Но что происходит затем? Тут в литературе накопилось множество противоречивых оценок, мнений и мифов. И среди них — о бесконфликтном развитии взаимоотношений между государством и рабочим классов в советский период отечественной истории.

Причина многих домыслов — отсутствие научного знания. Развитие протестного движение в дореволюционной России велось уже давно, в этом направлении достигнуты немалые позитивные результаты. Совсем иначе обстоит дело с изучением массовых выступлений рабочих в советской, да и в современной России — к ним внимание историков было обращено совсем недавно. К сожалению, с первых же шагов в освоении этой темы над многими авторами начинают довлеть соображения скорее идеологического, чем научного свойства. К примеру, еще в советской историографии наметилась тенденция протестные выступления до прихода к власти большевиков и после рассматривать отдельно, как явления, не связанные между собой. Выступления рабочих в период самодержавия и Временного правительства изображались как результат роста сознательности рабочих, их организованности. Выступления, которые происходят уже в период советской власти, наоборот, преподносились как результат деятельности контрреволюции. Похожая дуалистичность существует при оценке современных рабочих выступлений. Так, забастовки конца 80-х годов XIX века нередко освещаются как результат пробуждения рабочего класса, роста его сознательности. В то же время массовые протесты 90-х гг. XX в. подаются как следствие провокационной пропаганды со стороны оппозиции.

Попытаемся подойти к рабочему протесту несколько иначе, а именно как к явлению, вызванному какими-то реальнымипричинами, явлению, имеющему в обществе конкретныепредпосылки. При таком подходе появляется возможность сопоставить причины рабочего протеста на разных этапах отечественной истории, обозначить закономерности, выявить динамику развития рабочего протеста. Взгляд на рабочий протест как на факт истории позволяет включить его в контекст научного освоения прошлого страны. Какие же основные ступени, основные исторические этапы своего развития прошло протестное движение нашей страны с 1917 г. по наши дни? Как они отразились на облике рабочего класса, как повлияли на положение рабочих в российском обществе? Об этой и некоторых других проблемах и пойдет речь ниже.

Первый период развития рабочего протеста после Октября 1917 г. может быть условно сопоставлен со временем возникновения советской власти. Начало этого периода непосредственно совпадает с моментом установления советской власти в Петрограде. Завершение этого периода приходится на лето 1918 г., то есть на месяцы, когда начинается широкомасштабная интервенция стран Антанты, идет формирование фронтов Гражданской войны, разворачиваются процессы огосударствления промышленности и рабочих организаций. Специфика этого этапа в развитии рабочего протеста обусловливалась многими факторами, но прежде всего неопределенностью будущего социального, политического и экономического устройства, слабостью центральной большевистской власти. Кроме того, в этот период еще сохранялась известная независимость рабочих организаций, существовали рабочие организации, оппозиционные большевистскому режиму.

Приход к власти большевиков во многом опирался на развитие осенью 1917 г. широкого рабочего протеста. По признанию самих большевиков, они были вынесены на вершину власти именно этой протестной волной. Конечно, победа революции в Петрограде должна была как-то повлиять и повлияла на поведение рабочих. Вместе с тем установление советской власти не могло переломить ситуацию в рабочих кварталах быстро и радикально. На протяжении всего предшествующего года, что называется, "от февраля к октябрю", господствовала тенденция обострения социальных конфликтов, тенденция нарастания рабочего протеста. Одними лозунгами и благими пожеланиями усмирить разбушевавшуюся стихию было невозможно. Тем самым первые месяцы после Октября были наполнены трудовыми конфликтами между рабочими и предпринимателями. Спецификой этого этапа становится постепенная переориентация рабочего протеста. Если до Октября 1917 г. рабочий протест был в основном направлен на частных предпринимателей, то теперь ситуация меняется. По мере восстановления патронажных функций государства рабочий протест переориентируется на власть.