она думала иначе. Он попросил меня сделать фотографии на всякий случай, если когда-нибудь ему потребуются доказательства. Но он всегда говорил, что справится с этим, и не хотел идти к копам… Извините, ребята. Мне так неловко.

– И как часто это происходило? – спросила Хелена, разглядывая фотографии. – У вас есть еще снимки?

Куинн покачал головой.

– Это случалось время от времени. Но это единственные фотографии, которые мы сделали, чтобы у нас были доказательства.

– Хорошо, – Хелена посмотрела на Майка, который приподнял бровь.

– Почему вы не рассказали нам об этом раньше, мистер О’Коннор? – спросил Майк.

Куинн колебался.

– Я думал, Дэнни повеселится и вернется, я давал ему обещание никому ни о чем не рассказывать. А теперь я подумал, вдруг он не вернется, и после вчерашнего визита Джеммы решил все рассказать.

Хелена кивнула:

– Я понимаю, но в этом нет ничего постыдного, мистер О'Коннор. Домашнее насилие есть домашнее насилие, независимо от того, кто является жертвой. Мы очень благодарны вам, что вы нам об этом рассказали.

Она сделала паузу.

– Могу я задать вам еще один вопрос? Как вы считаете, Джемма О’Коннор способна только ударить кулаком или пнуть мужа? Или у нее хватит сил причинить ему травмы посерьезнее? Смертельные раны?

Куинн выпрямился на стуле и посмотрел Хелене прямо в глаза.

– Вы имеете в виду убить его?

Она кивнула.

– Думаю, да. Думаю, она на это очень даже способна.

Глава 27

Пятницу я провела дома. Делала уборку, приводила в порядок спальню к возвращению Евы, пекла хлеб к субботнему завтраку, подметала крыльцо. Когда я вытряхивала совок в мусорное ведро у ворот, из соседнего дома вышел Клайв и крикнул через плечо:

– Пока, Дженни.

Он резко остановился, когда увидел меня.

– Э-э-э-э-м… привет, Клайв! – неловко воскликнула я.

Он выглядел растерянным, его лицо покраснело. Пробурчав что-то невнятное и споткнувшись о выступающую тротуарную плитку, он торопливо направился к своей машине.

Вот дьявол! Я для них теперь исчадие ада, а не соседка. Они просто знать меня не хотят, да и зачем им это. Я превратила их милую, тихую улицу в балаган за последние пару недель.

Вернувшись в дом, я продолжила заниматься уборкой и выпечкой. Мне нужно было чем-то заниматься, потому что если ничего не делать, то тут же начинают атаковать разного рода мысли, часть из которых, кажется, вообще лишена здравого смысла. Я размышляла о Куинне, человеке, который был единственным родственником Дэнни в Великобритании и одним из его ближайших друзей. Мне все больше казалось, что он знает об исчезновении Дэнни гораздо больше, чем говорит.

Все время после встречи я прокручивала в голове наш разговор.

Все они думают, что если с ним что-то и случилось, то произошло это много недель назад в нашей прежней квартире в Лондоне.

В спальне было море крови, и было установлено, что это кровь Дэнни, но в прессе об этом не писали, и с Бриджит я это не обсуждала. Так почему же Куинн никак не отреагировал, когда я ему об этом рассказала? Почему он не задал ни одного вопроса, чтобы получить какие-нибудь пояснения? Вместо этого он странно посмотрел на меня, и я до сих пор так и не поняла то выражение его лица. А вот когда я рассказывала про возможные измены Дэнни, он вспылил. Как он там выразился?

«Я бы взгрел его за это».

Очень резкая реакция, не так ли? Конечно, даже если бы Куинн был против прелюбодеяний, как он это называл, это не должно было быть поводом избивать Дэнни. Тем более что Куинн не питал ко мне каких-то особо теплых чувств, чтобы ему было так за меня обидно.

Эти его слова и отсутствие реакции на рассказ о лужах крови заставили меня задуматься. Мог ли Куинн напасть на Дэнни в нашей старой квартире? Мог ли Дэнни скрыть свои раны от меня, потому что не хотел, чтобы я знала, что это двоюродный брат избил его и о том, по какой причине он так сделал? И… меня осенила еще одна мысль.

Куинн вел себя довольно странно, когда я говорила о Бриджит. Могла ли она иметь ко всему этому какое-то отношение, может, и не такое, как я предполагала раньше? Изначально я думала, что она могла помочь Дэнни спрятаться в Ирландии. «Но что, если она на самом деле покрывала Куинна? Что, если ей было известно о том, что он напал на него? Но зачем ей защищать Куинна, если он причинил боль ее сыну, неужели она так сильно не любила Дэнни? Или все это было лишь в моем воображении? Даже если я была права, это все равно не объясняет, где сейчас находится Дэнни и почему он исчез, – так размышляла я, пока месила тесто на обсыпанном мукой столе. – Может, стоит пойти в полицию и рассказать им о моих подозрениях насчет Куинна, чтобы они наконец начали работать в правильном направлении и отвлеклись от меня? Но сначала все это нужно обсудить с Евой. Да и прислушается ли ко мне полиция? В прошлый раз они, очевидно, не очень серьезно отнеслись к выдвинутой мной версии. Они все еще полагали, что я вру им, чтобы отвести от себя подозрения. Может быть, Еве стоит поехать со мной? Она – уважаемый криминальный репортер, они наверняка ее послушают».

БИ-И-ИП.

Я вздрогнула от звука текстового сообщения, пришедшего на мобильный телефон. Вытерев испачканные мукой руки о джемпер, я наклонилась к столу и взяла телефон, коснувшись экрана, чтобы открыть сообщение. От того, что я прочитала, по спине у меня пробежал холодок. Что? ЧТО?

Сообщение было отправлено со скрытого номера:

«Я знаю, что ты наделала. Настало время признаться, или пеняй на себя».

Глава 28

В субботу утром, когда Девон набирал номер Джеммы О'Коннор, чтобы в очередной раз вызвать ее в полицейский участок для допроса после визита Куинна О'Коннора, кто-то окликнул его по имени и сообщил, что в приемной его ожидает женщина, чтобы с ним поговорить. Он удивился и по дороге в приемную размышлял, зачем Джемма могла приехать. Может быть, она хотела наконец сообщить, где находится ее муж или где она спрятала его тело?

Как бы там ни было, он был рад ее визиту. У него была отличная возможность предъявить ей обвинение в домашнем насилии на основании показаний двоюродного брата ее мужа. Хелена должна была присоединиться к нему в скором времени, но