— Лаура, он здесь.

Кей Стаффорд появилась в дверях спальни Лауры, где та лежала на кушетке. Шторы были задернуты. В комнате было прохладно и темно. Помощница говорила тихо и медленно — сегодня с Лаурой так обращались все, как будто боялись, что от резкого звука она рассыплется, как хрусталь. Возможно, они были правы.

— Я провела его в кабинет, — сказала Кей. — Не торопитесь спускаться. Он сказал, что подождет.

Лаура села и сунула ноги в туфли.

— Могу поговорить с ним прямо сейчас, хотя не знаю, что такого я могу сообщить сегодня, о чем не сказала вчера вечером.

Детектив Родарт задержался в доме почти до полуночи. Часть этого времени он потратил на ее допрос. Остальное время его молчаливый коллега и другие полицейские осматривали библиотеку, делая все, что положено делать на месте предполагаемого убийства.

Они переговаривались приглушенными голосами и поглядывали на нее, изредка обращаясь за пояснениями. Заботливая женщина-полицейский спросила, хочет ли Лаура, чтобы она кому-нибудь позвонила.

— Кто-то должен побыть с вами этой ночью.

Ни у нее, ни у Фостера не было семьи. После аварии они не поддерживали тесных связей с друзьями.

— Моей помощнице, — ответила она.

Она продиктовала номер Кей. Приехавшая через полчаса Кей пребывала в таком же шоке, как и Лаура, но все же, в отличие от нее, могла заниматься несложными делами. Она давала указания. Отвечала на конкретные вопросы и брала трубку телефона, который начал звонить с раздражающим постоянством.

— Мне жаль беспокоить вас всем этим, — сказала Кей, с блокнотом в руках спускаясь вместе с Лаурой по лестнице.

— Нет-нет, продолжайте. Я не могу позволить себе роскоши сделаться затворницей. Может быть, потом, когда… когда все успокоится. Что у вас?

В завещании Фостера, которое он изменил вскоре после их свадьбы, было условие, что Лаура должна исполнять обязанности главы «Сансаут», пока совет директоров не выберет другого руководителя. Ей передавались полномочия принимать решения и вести дела. Таким образом вчера вечером она не только стала вдовой, но и вступила в должность главы компании.

— Журналисты собрались у дверей и ждут заявления, — сказала Кей.

— Попросите Джо написать что-нибудь общее. Все в «Сансаут» потрясены трагическим событием и тому подобное. Только перед тем, как оглашать его, пусть пришлет факсом сюда. — Она доверяла начальнику отдела маркетинга, но привыкла, как и Фостер, все подписывать лично. — Скажите, чтобы он не собирал официальную пресс-конференцию и не отвечал на любые вопросы о… преступлении. Оставим это полиции.

Кей отметила этот пункт в своем списке.

— Персонал спрашивает, можно ли организовать минуту молчания в память о Фостере. Что-то вроде этого?

— Фостер не позволил бы, чтобы работа прерывалась даже на одну минуту, — Лаура слабо улыбнулась и покачала головой. — Но я благодарна за идею. Обязательно передайте всем.

— Вы уже думали об организации похорон?

Лаура, уже спустившаяся до конца лестницы, остановилась и повернулась к Кей.

— Я не могу назначить похороны, пока мне не выдадут тело.

Внезапно ее глаза наполнились слезами. Два года назад, после автомобильной аварии Фостер лежал в реанимации, сражаясь за жизнь. Она боялась, что каждый его вздох может стать последним и ей придется организовывать его похороны. Но теперь у нее не было времени приготовиться к подобным разговорам. В этот раз все случилось внезапно, и это была реальность. Похороны будут. Но она еще не знала когда.

Вчера вечером ей советовали не входить в библиотеку. То, о чем ей рассказывали, казалось абсурдом, и она не хотела, чтобы Фостер запомнился ей таким. Она и так испытала потрясение при виде застегнутого мешка с телом, который увозили на каталке. В мешке лежало тело его мужа, но для полиции это было вещественное доказательство.

— Простите, что заговорила об этом, — сказала Кей, почувствовав страдания начальницы. — Но люди все время звонят, и сюда и в офис, и спрашивают, когда и где будет проходить заупокойная служба. Холл уже завален цветами.

— Я сообщу вам сразу же, как только что-нибудь узнаю, — Лаура коснулась руки помощницы. — А пока скажите Джо, пусть напишет в пресс-релизе, что вместо цветов люди могут делать взносы в фонд Элейн Спикмен. Фостер предпочел бы именно это.

— Конечно. И последнее. Сегодня утром губернатор выступила с заявлением. Превозносила Фостера как предпринимателя, образцового техасца и человека. Потом она позвонила и спросила, что может сделать лично как ваш общий друг.

— Я перезвоню ей, как только смогу. А пока передайте ей, как я ценю ее заботу.

Кей проводила ее в кабинет, где ждал детектив Стэнли Родарт. Родарт. Лаура сразу же узнала эту фамилию, вспомнив предупреждение Гриффа. Он не забыл упомянуть об оливково-сером седане, но не сказал, что Родарт был детективом из отдела убийств полиции Далласа.

Родарт рассматривал картину со сценой английской охоты.

— Это оригинал?

— Думаю, да.

— Гм, — казалось, он был впечатлен. — Наверное, стоит кучу денег.

Она не удостоила его ответом.

— Прекрасный дом, миссис Спикмен.

— Спасибо.

— Вы что-нибудь здесь меняли после того, как вышли замуж за мистера Спикмена?

— Элейн Спикмен проделала превосходную работу по созданию интерьера, так что я не видела необходимости что-то менять.

Странно, но улыбка не красила его лицо, а делала еще безобразнее.

— Вторые жены обычно хотят избавиться от любых напоминаний о первых.

Неуместное и не относящееся к делу замечание. Она подумала, что он сказал это только затем, чтобы проследить за ее реакцией. Вчера вечером она не прониклась к нему симпатией, почувствовав его грубость и хитрость. Теперь она поняла, что он ей глубоко неприятен.

— Меня спрашивают об организации похорон, — сказала она.

— Аутопсию проведут сегодня днем. В зависимости от результата мы сможем отдать вам тело либо завтра, либо послезавтра. Но я советую не назначать конкретных сроков без консультации со мной.

— Понимаю.

Повернувшись к нему спиной, Лаура направилась к одному из кожаных диванов и собиралась сесть, но он остановил ее:

— Если у вас нет возражений, мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на библиотеку. Может быть, вы заметите что-то необычное. То есть кроме очевидного.

Лаура знала, что рано или поздно ей придется туда войти. Она разрывалась между стремлением увидеть то место, где умер Фостер, и нежеланием вообще когда-нибудь входить в эту комнату. Если бы у нее был выбор, она бы откладывала это до бесконечности, мучимая страхом. Поэтому она была даже благодарна Родарту, который избавил ее от необходимости самой принимать решение.