Дома встречались чаще и были больше, а потом копыта застучали по булыжным мостовым вдоль рядов новых, высоких зданий. Название одной из улиц, где располагались дома из светлого камня, заставило ее вздрогнуть: Розмари-Террас.

Эта улица — часть ее наследства. Она еще не видела ничего из своей собственности. Ощущение было таким необычным, что она смотрела в окно как завороженная.

— Ты кого-то там знаешь? — спросила Дженива.

— Нет. — Дамарис откинулась назад. Какой прок от богатства, если нельзя купить что хочется?

Вскоре они свернули на великолепную площадь. Она располагалась вокруг огороженного парка с прудом. У воды женщина и двое детей бросали хлеб крикливым уткам. Большинство домов были стандартными, но имелись и особняки. Карета свернула во внутренний двор перед самым большим их них. Они прибыли в Маллорен-Хаус, где должны предстать перед Родгаром.

У Дамарис дрожали коленки, когда она вышла из кареты и вместе с остальными вошла в холл, обитый деревянными панелями. Как не похоже на Чейнингс! В камине жарко горел огонь, и яркий свет проникал сквозь веерообразное окно над дверью. Витающие в воздухе пряные ароматы навевали воспоминания о лете. На столе — ваза с рано распустившимися крокусами. Обещание весны. Где она будет, когда придет весна?

Улыбающаяся экономка, бодрые и свежие служанки и лакей стояли наготове, но Дамарис терзалась дурными предчувствиями, молясь о том, чтобы у нее было немного времени, прежде чем придется встретиться с опекуном. Но тут он сам появился из задней части дома.

— Добро пожаловать в Маллорен-Хаус. Леди Аррадейл осталась в аббатстве завершить праздничный прием, а я приехал раньше, чтобы разобраться с этими новыми осложнениями. Спасибо, что предупредил, Эшарт. Дамы, вы хотите пройти в свои комнаты?

На какое-то мгновение Дамарис подумала, что Эшарт сообщил о ее бесчестье, но потом до нее дошло, что это были новости о документах. Если Родгару и было что-то известно о других осложнениях, он не подал виду. Дамарис хотелось убежать, спрятаться от него, но она желала остаться рядом с Фитцем и защитить его от всех напастей.

Она точно не знала, что — трусость или благоразумие — отослало ее наверх с Дженивой и леди Талией. Наверху лестницы она оглянулась на Фитца, стоявшего с элегантной непринужденностью между двумя могущественными людьми, которые могли легко уничтожить его.

Он встретился с ней взглядом и улыбнулся. Если он хотел успокоить ее, то ему это не удалось.

Фитц позволил себе понаблюдать за Дамарис, пока она не скрылась из виду. Осторожничать теперь бессмысленно. Всевидящий маркиз умеет читать по лицам, а Эшарт только что не рычит. Когда она исчезла, он повернулся к двум другим мужчинам, с бесстрастным оцепенением сознавая, что может больше никогда ее не увидеть. Большее, о чем он мог молиться, — это чтобы его умение защищать людей купило ему еще несколько дней отсрочки.

Родгар указал в сторону коридора:

— Не соблаговолите ли пройти в мой кабинет?

Когда они оказались в делового вида комнате, он спросил:

— Бумаги у тебя, Эшарт? Могу я на них взглянуть?

Эш отдал ему сумку.

— Прошу, садитесь, — проговорил Родгар и устроился за столом.

Эш метнул на Фитца испепеляющий взгляд, затем сел, хотя, судя по виду, предпочел бы мерить шагами комнату. Возможно, этот взгляд означал приказ, чтобы Фитц не вздумал располагаться как дома, но он и так предпочитал стоять. Это создавало иллюзию контроля над своею жизнью.

— Что ж, — сказал Родгар, подняв глаза, — брак имел место. — Он сложил бумаги. — Прискорбно.

— Но это не представляет никакой важности, учитывая Акт о престолонаследии. — Голос Эша был бесстрастен.

— Малейшая крупица сомнения расстроит его величество, а волноваться ему вредно.

Фитц гадал, к чему он клонит.

— Я думаю, — развивал свою мысль Родгар, — что принц Генри сочетался узами сентиментального брака с мисс Бетти Кроули, но без свидетелей. Я мог бы составить такой документ, идентичный этому брачному свидетельству, но с этим небольшим изменением. — Он взглянул на Эша. — Слово за тобой, кузен.

Эш резко рассмеялся:

— Ты хитроумный дьявол! О, Бога ради! Все, что угодно, лишь бы покончить с этим.

— Когда все будет готово, бумаги должны быть представлены королю, который успокоит тех, кто нервничает по этому поводу. Это предстоит сделать тебе.

— Таким образом показав, что я добровольно отказываюсь от каких бы то ни было притязаний.

— И подтверждая доброту его величества. — Он взглянул на часы. — Я попросил частной аудиенции у короля в четыре часа, если это удобно.

— Чем скорее, тем лучше, — сказал Эшарт, поднимаясь. — Пойду предупрежу Генри. Он будет в отчаянии. Всего четыре часа. Только-только хватит времени, чтобы напудрить мне волосы. — Он помедлил. — Есть и другие дела...

— Насчет Дамарис.

На мгновение Фитцу показалось, что маркиз действительно видит насквозь, затем до него дошло, что он говорит о ее безопасности.

— Мне следовало предвидеть такую ситуацию, — продолжал Родгар. — Вы правильно сделали, что привезли ее сюда. Эшарт, ты, возможно, предпочел бы остановиться в собственном доме, но присутствие здесь тебя и Фитцроджера усилит ее защиту.

— Я рад твоему приглашению. Вероятно, наша бабушка сейчас в особняке. — Он коротко рассказал о планах вдовы.

Губы Родгара чуть заметно дернулись.

— Наш подарок Франции, — пробормотал он, затем добавил: — Пожалуй, это и к лучшему. Быть может, она будет спокойнее вдали от своих призраков. Что касается Дамарис, вскоре кто-то прибудет с завещанием ее отца, из которого станет ясно, с какого рода врагом мы имеем дело.

Эшарт метнул на Фитца мрачный взгляд и вышел. Потеря доверия друга — еще наказание, которое ему предстоит пережить.

— Ваш доклад, — потребовал Родгар, и Фитц пересказал события, касающиеся бумаг. — Вы все-таки нарушили свое обещание сохранять секретность.

Фитц уже и забыл об этом грехе и сейчас не испытывал раскаяния.

— Мне требовалось содействие Эшарта.

— Но леди Талия?

— Я считаю, что она более благоразумна, чем кажется.

Мгновение спустя Родгар кивнул.

— И если теперь пойдут слухи, они не будут иметь значения доказательств. — Он со щелчком открыл инкрустированную золотом и слоновой костью табакерку и предложил Фитцу, но тот отказался.

— Значит, Эшарту больше ничто не угрожает, милорд?

— Как только король информирует других, что он не опасен.

— Теперь вы мне можете сказать, кто желал смерти Эшарта? Родгар взял понюшку табака, задумчиво разглядывая его. — Если только вы не намерены мстить. Бьют и Камберленд.