Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дерибас Т.Д.: «Между мною, Западным, Гамарником, Лаврентьевым, Крутовым, Аронштамом рассматривался вопрос об убийстве Блюхера. Убить его было нетрудно, т. к. охрана находилась в руках Западного. Теракт по отношению Блюхера должен был организовать Благовещенский — прокурор Дальневосточной железной дороги, который специально выслеживал Блюхера. Непосредственно совершить теракт было поручено Барминскому С.А. (сотрудник НКВД, доверенный Дерибаса. — Н.В.)».
Полозова В.Ф.: «Я участвовала в подготовке покушения на Блюхера по поручению Дерибаса. Дерибас хотел убить Блюхера из-за личной злости и ненависти к Блюхеру за его несговорчивость по части оценки линии Сталина и приближенных генсека».
— Видите, какой сюрприз вам готовил ваш друг, — сказал маршалу Люшков, выделив особой интонацией «ваш друг», подчеркивая этим, что хорошо осведомлен о близких отношениях Василия Константиновича с Терентием Дмитриевичем.
Изумленный Блюхер не находил слов. Неужели Дерибас хотел его уничтожить?.. А Гамарник, Лаврентьев, Крутое, Аронштам?.. Столько лет душа в душу с Блюхером, и вдруг оказалось, что они давно готовились к покушению на его… Нет, это невозможно… Это ложь, ложь, ложь… Люшков состряпал протоколы допроса и специально показал их Блюхеру с целью войти в доверие.
В 1988 году в деле Дерибаса были обнаружены подлинные протоколы допросов, датированные 5 ноября 1937 года, именно с этими показаниями Дерибаса и Полозовой…
Зачем понадобилось Терентию Дмитриевичу рассказывать о подготовке покушения на жизнь маршала? Или он и его единомышленники действительно хотели устранить Блюхера, стоявшего на стороне Сталина, или это имитация. Возможно, Дерибас обелял своего давнего товарища, чтобы отвести подозрение от его участия в заговоре. Правду мы никогда не узнаем. Т.Д. Дерибас унес ее с собой в могилу; он был расстрелян как «враг народа»…
На глазах Блюхера резко поднимались роль и значение НКВД. После преобразования ОГПУ.[51] в Народный комиссариат внутренних дел, в последнем сосредоточились все правоохранительные структуры. В один кулак собраны органы госбезопасности, милиция, внутренние и пограничные войска, исправительно-трудовые лагеря. Численность аппарата НКВД значительно увеличилась. Комиссариат внутренних дел сравнялся с комиссариатом обороны по статусу званий работников и по материальному положению, а по полномочиям несравнимо превзошел его.
Блюхер видел, как ускоренными темпами создавалась широкая сеть лагерей для «врагов народа». С запада, юга и центра Советского Союза непрерывно шли поезда в Сибирь, на Дальний Восток со спецпереселенцами.
По стране катился огромный каток «очистительного молоха». Его движению никто не мог помешать, а уж остановить тем более. Это было под силу лишь одному человеку — Сталину.
По долгу командующего Дальневосточной армией Блюхер был причастен ко всему происходящему и, естественно, вносил свою лепту в раскручивание процесса репрессий…
Он не знал, что судьба ему уготовила. Хотя предчувствие подсказывало: ничего хорошего для него не будет. Но гром еще не грянул.
В 1990 году, работая в архивном фонде ЦК КПСС, я обнаружил документ: «Записка С.Г. Гендина[52] И.В. Сталину». На документе резолюция: «Мой архив. И. Сталин».
«Сов. Секретно. ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ
Представляю донесение нашего источника, близкого к немецким кругам в Токио. Источник не пользуется полным нашим доверием, однако некоторые его данные заслуживают внимания.
— «Военно-политическая обстановка в Японии, по личному мнению и по ряду данных, полученных в иностранных и местных кругах, позволяет прийти к заключению, что выступление Японии против СССР может последовать в непродолжительном будущем, хотя общие затруднения Японии, весьма значительные уже в настоящее время, в этом случае возрастут еще более.
Основаниями для такого заключения являлись: а)Сообщение японского Генштаба германскому военному атташе полковнику Отту о том, что необходимо скорейшее окончание войны с Китаем и заключение мира на приемлемых условиях с тем, чтобы сосредоточенные на континенте военные силы Японии могли быть брошены против СССР…
По окончании войны с Китаем Япония без большого труда захватит внезапным нападением Владивосток и Приморье… б)По имеющимся у Отта сведениям… руководящие круги понимают, что нападение на СССР с каждым годом становится все опаснее, и, тем не менее, создается впечатление, что в данное время более чем когда-либо они начинают верить в легкомысленные заверения военщины о сравнительной легкости осуществления внезапного нападения на Владивосток и Приморье и возможности ввиду «неблагоприятности положения в СССР» ограничить японо-советскую войну этой территорией и Сахалином. в) Несомненно, что установка «теперь или никогда» в отношении войны с СССР значительно популяризируется. Либеральный внук князя Сайондзи в разговоре со мной с сожалением констатировал наличие этой тенденции в кабинетских и капиталистических кругах. Он считает, что эта тенденция принимает часто характер политики катастроф. Он также говорил о смехотворной недооценке мощи СССР (об этом же говорил и Отт). Ведутся, например, серьезные разговоры о том, что есть основание рассчитывать на сепаратистские настроения маршала Блюхера, а поэтому в результате первого решительного удара можно будет достигнуть с ним мира на благоприятных для Японии условиях. (Отт с возмущением слушал сообщение высланного из Владивостока германского консула, который несколько месяцев тому назад со всей серьезностью рассказал группе офицеров из Генштаба, что при первом серьезном ударе японцев красноармейцы Владивостока и Приморья сдадутся в плен, чему японцы, видимо, абсолютно верят, находя в этом подтверждение широко распространенного, хотя и не всеобщего мнения по этому вопросу.)
Британский морской атташе капитан Роулинг также констатировал наличие этой тенденции, вызывающей у него недоумение, так как и его круги не знают ничего определенного по поводу последствий истории Тухачевского для мощи Красной Армии…
Ст. майор государственной безопасности Гендин.14 декабря 1937 г.»[53]
В показаниях Дерибаса и в записке Гендина Блюхеру даются прямо противоположные характеристики. Одна отражает его преданность. Сталину, другая — его сепаратистские настроения. К какой из них власть была больше склонна? Наверное, к первой.
Есть еще одна характеристика Блюхера — в показаниях Тухачевского, сделанных им 1 июня 1937 года. «Во время разговора Якир сказал, что он совместно с Гамарником и Осепяном ведет работу по вовлечению в заговор политических работников армии. Тут же Якир спросил, что я думаю о настроениях Блюхера. Я ответил, что у него есть основания быть недовольным центральным аппаратом и армейским руководством, но что отношение к нему Сталина очень хорошее. Якир сказал, что он хорошо знает Блюхера и при первой возможности прозондирует его настроение. Был ли такой зондаж — я не знаю».