В начале октября Тутмос достиг Фив, и можно быть уверенным, что это было такое возвращение в столицу, которое не выпадало на долю ни одного фараона до него. Менее чем в шесть месяцев, то есть в течение сухого времени года в Палестине, он выступил из Джару, одержал поразительную победу под Мегиддо, взял город после продолжительной и трудной осады, двинулся к Дивану и взял там три города, построил и снабдил гарнизоном постоянный форт вблизи них, начал реорганизацию управления в Северной Палестине и совершил обратный путь в Фивы. С какими трудностями было сопряжено подобное предприятие, мы увидим, если прочтем об экспедиции Наполеона, отправившейся из Египта через ту же страну против Акко, почти настолько же удаленного от Египта, как и Мегиддо. Нам станет тогда понятным, почему Тутмос немедленно устроил в своей столице три праздника Победы. Каждый из них продолжался пять дней и совпадал с первым, вторым и пятым календарным празднеством Амона. Последний справлялся в Западной Фиванской равнине, в заупокойном храме Тутмоса, к тому времени законченном, и, может быть, то было первое празднество, справлявшееся в нем. Эти праздники были установлены навсегда и обеспечены ежегодными поступлениями богатых приношений. В праздник Опет, самый большой годичный праздник Амона, длившийся одиннадцать дней, Тутмос принес в дар богу три города, взятые им в Южном Ливане, не считая богатого собрания великолепной посуды из золота, серебра и драгоценных камней, из числа несметной добычи, взятой в Ретену. Чтобы обеспечить поступления для поддержания храма в тех роскошных рамках, которые проектировались, он отдал Амону не только три вышеназванных города, но также и обширные земли в Верхнем и Нижнем Египте, снабдив их огромными стадами и множеством крепостных крестьян из числа своих азиатских пленников. Таким образом, было положено основание тому выдающемуся состоянию Амона, которое оставило далеко позади увеличившиеся богатства других храмов. Вследствие этого государственный храм, древнее святилище отца Тутмоса в Карнаке, перестал отвечать богатому и сложному государственному культу, тем более что с главного зала его отца Хатшепсут сняла крышу, чтобы поставить свои обелиски. Так он и стоял. Обелиски препятствовали восстановлению более одной трети крыши, южная половина была вовсе лишена ее и не имела колонн, а северную половину занимали четыре кедровые колонны Тутмоса I вместе с двумя из песчаника, помещенными им самим. Далее, зал был обезображен каменной оградой, возведенной Тутмосом III вокруг обелисков Хатшепсут. Но то был зал, где он был призван на царство в Египте оракулом самого Амона. Приверженец Хатшепсут Тутии был заменен другим архитектором и начальником ремесленников по имени Менхеперра-сенеб, уже одно имя которого «Тутмос III здравствует» указывало на его преданность. При его содействии была сделана попытка восстановить среднюю половину старого зала, заменив кедровые колонны квадратными столбами из песчаника. Южная же половина была оставлена нетронутой. В этом кое-как восстановленном зале справлялись некоторые из больших праздников в честь победоносного возвращения Тутмоса из первой кампании. Но другие, естественно, были перенесены фараоном в свой заупокойный храм Амона, который, как мы видели, был теперь закончен на Западной равнине. Судя по небольшому святилищу Птаха, возле Карнакского храма, которое Тутмос также перестроил по возвращении из этой кампании, он, вероятно, проявил подобное же великодушие к двум древним святилищам в Гелиополе и в Мемфисе, из которых первое все еще считалось по традиции храмом государственного бога, ибо Ра отождествлялся с Амоном.

Оазис Амона

Великая задача надлежащего усиления империи начала успешно осуществляться, но египетское могущество в Азии в течение долгой военной бездеятельности в царствование Хатшепсут было настолько основательно поколеблено, что Тутмос III после первого похода далеко не был готов идти немедленно против Кадеша, своего самого опасного врага. Кроме того, он желал основательно организовать и вполне утвердить за собой земли, уже находившиеся под властью Египта. Поэтому в 24-м году своего царствования он прошел по покоренной территории Северной Палестины и Южной Сирии, описав обширную кривую, причем царьки являлись к нему с данью и выражением преданности во «всяком месте объезда его величества, где разбивалась палатка». Слухи о его победе предыдущего года достигли между тем Ассирии, которая как раз в то время начала выдвигаться на восточном горизонте, имея весь период своего блеска еще впереди. Ее царь, естественно, желал быть в хороших отношениях с великой западной империей, и дары, состоящие из драгоценных камней, преимущественно ляпис-лазури из Вавилона, и лошадей, которые он послал Тутмосу в то время, когда последний находился в походе, были, разумеется, истолкованы египтянами в смысле дани. По всей вероятности, во время этого похода не произошло ни одной битвы.

Обелиск Тутмоса III

Список городов, взятых Тутмосом III в Азии. На стенах Карнакского храма

Вернувшись в Фивы, как и раньше, в октябре, царь немедленно задумал расширение Карнакского храма, чтобы он отвечал потребностям империи, о которой он мечтал. Кроме того, медленное поднятие ложа реки настолько повысило уровень наводнения, что вода стала наконец затоплять площадь здания, и стало необходимым поднять пол храма. Великолепные врата Аменхотепа I были принесены в жертву необходимости. В конце февраля, в праздник новолуния, который благодаря счастливой случайности совпал с днем десятого праздника Амона, он мог лично отпраздновать с величайшей пышностью церемонию закладки. В виде доброго предзнаменования появился бог и даже принял личное участие в измерениях веревкой в то время, когда намечался план основания. Так как западный конец здания, представлявший собой, собственно, переднюю часть храма, был загроможден обелисками Хатшепсут, возвышавшимися над залом его отца, с которого была снята крыша, и он не мог или не хотел застраивать кругом обелиски своего отца, стоявшие у западного входа в храм, то Тутмос III расположил свои величественные перистильные залы на другом восточном конце храма, где они до сих пор представляют одну из наибольших архитектурных красот Фив. Большой зал имеет приблизительно 140 футов длины и расположен поперек продольной линии храма. Этот зал назывался «Менхеперра (Тутмос III) славен в памятниках» – имя, которое он носил еще 650 лет спустя. Позади него находится святилище, или святая святых, а вокруг расположено около полусотни залов и покоев. Среди них, на южной стороне, был зал для заупокойной службы по его предкам. В покое, находившемся за этим залом, царь «приказал начертать имена своих отцов, умножить приношения им и сделать статуи всех их тел». Эти имена составили длинный список на стенах, сохраняемый теперь в Парижской национальной библиотеке. Статуи его предков, за исключением тех, которые погибли, были открыты на южном дворе храма, где они были зарыты ради сохранности во время войны.