– Труп Софьи могли и не найти. В любом случае совсем без риска не обойтись.

– По-твоему, Смолин-младший псих? Или мотив у него все-таки был?

– Конечно. Куда без мотива.

– Огромная сыновья любовь, которая берегов не знает?

– Вот это вряд ли. Скандал его родителю ни к чему. Но еще меньше он нужен сыночку. Папашу посадить бы все равно не смогли, срок давности и все такое… Обретался бы в своей деревеньке да книжки писал, никому не нужные. Ну, не заехал бы больше губернатор на чай… зато верная супруга рядом, хотя могла и сбежать… В любом случае жизнь, считай, уже прожита. В почете и славе. А вот сыночку без великого папы придется несладко. Не блещет он талантами. Пробовал бизнесом заниматься – не пошло. В своем кресле он только благодаря папе и оказался. Лишится его – и с привычной жизнью, где тебя уважают и ищут твоего внимания, можно проститься.

– Кто ж спорит, – вздохнула я. – А доказательства у нас есть?

– Доказательств у нас нет, – покачал головой Берсеньев. – А без них это все мои фантазии.

– Но ты знаешь, как их добыть? Не вздумай меня разочаровывать…

– Что ты, как можно, – усмехнулся он. – Единственная серьезная улика – это пистолет.

– Не смешно, – фыркнула я. – Он давно от него избавился.

– Возможно. А возможно, и нет. Трупы множатся. То, что Смолин стрелял в Димку, говорит о том, что нервы у него на пределе, словом, наш парень пошел вразнос. Вдруг оружие еще понадобится? А где такой человек, как он, сможет его достать? Да еще внимания не привлекая? Нет, пушку он спрятал. В надежном месте, причем таком, с которым его связать будет трудно. У него голова работает, если не ума, то хитрости ему точно не занимать. Я бы, кстати, на его месте спрятал пистолет в доме отца. При необходимости легко забрать, полицейские родителя вряд ли побеспокоят.

– Так, может, он так и сделал.

– Последние несколько дней Смолин-младший на даче отца не появлялся. Значит, пистолет все еще у него.

– Попробуем обыскать его машину и квартиру?

– Я же сказал, он слишком хитер, чтоб так подставиться.

– Тогда не знаю… Поймать, пытать и вынудить признаться?

– С этим к Димке. Подождем, когда из больницы выйдет.

– Твоя утка уже наружу просится. Есть у тебя идея или нет?

– Попробуем убедить Смолина, что убийца – его мачеха, дражайшая Раиса Петровна… Убеждать придется тебе. Сможешь?

– И что это нам даст?

– Как – что? Спихнуть на нее убийства – значит не только облегчить себе жизнь, но и стать единственным наследником после смерти папы. Глядишь, губернатор к нему начнет ездить…

– И президент, – подсказала я.

– В любом случае почет и уважение ни с кем делить не придется. А для этого только и надо, что пистолет подбросить. В том состоянии, в котором сейчас находится Смолин-младший, идея должна быть заманчивой.

– Допустим, подбросит, – кивнула я. – Но она ведь все будет отрицать… Зато вспомнит, что пасынок к ней приезжал, когда отец был в больнице, и подозрение падет на него.

– Правильно, счастье мое. Поэтому старушке необходимо покончить жизнь самоубийством, в чем Смолин ей поможет. И круг замкнется. Раиса убивает Софью на почве личной неприязни или из-за наследства. Чем не повод? При этом подставляет Турова. Но его адвокат коварный замысел раскрыл, и Раиса от него поспешила избавиться. А потом и от Венеры, с которой теоретически адвокат мог встречаться и разжиться опасными для убийцы сведениями. Кстати, Венера скорее всего вообще в стороне останется. Менты будут искать грабителей, вломившихся в квартиру и убивших хозяйку. Остается Леха. То, что он застрелен из того же оружия, что и Софья, не скроешь. Но и здесь объяснение найти нетрудно. Он только что освободился, то есть тип сомнительный… Раиса наняла его убить адвоката, а после этого избавилась от исполнителя. Димка начал свое расследование. В ответ старушка с перепугу и его решила шлепнуть.

– Это слишком, – попеняла я. – Димка видел стрелявшего, на Раису он совсем не похож.

– Значит, наняла кого-то. Окончательно запуталась, впала в депрессию и застрелилась.

– Да кто в это поверит? Сам факт самоубийства может вызвать подозрения.

– Не обязательно. Главное, чтобы Смолин-младший за эту идею ухватился. Это решает все его проблемы. Дело постараются поскорее замять, чтобы не травмировать великого писателя, и наш убийца в шоколаде.

– Я б на такое не повелась.

– Ты и не убийца. У него-то сейчас нервишки расшалились. Главное, чтоб он наживку заглотил, а для этого тебе придется постараться. Ну что? Поиграем там, где мама не велит?

Через час усиленной тренировки под руководством Берсеньева я уже звонила Смолину-младшему, голос в трубке звучал приветливо.

– Ефимия Константиновна? Очень рад слышать.

«И чему ты радуешься?» – мысленно съязвила я, но заговорила с легким подхалимством:

– Лев Геннадьевич, неловко отнимать ваше время, но у меня несколько вопросов к вам. Очень прошу…

– Конечно, конечно, – легко согласился он. – В здании телецентра есть кафе на первом этаже. Вход с улицы, давайте там… через полчаса вас устроит?

Я рассыпалась в благодарности и хмуро посмотрела на Берсеньева.

– Что-то уж больно легко он согласился…

– Нервничает… Хочет понять, что у тебя на уме. Не подведи, счастье мое. На тебя теперь вся надежда.

Лев Смолин сидел за столом в компании юной особы в рваных джинсах. Футболка с растянутым воротом то и дело сползала с плеча девушки, открывая грудь без бюстгальтера до самого соска. Лев Геннадьевич наблюдал за этим весьма благосклонно, а я испугалась, что наш план летит к чертям. Но когда я подошла и поздоровалась, девушка поспешно удалилась, взглянув на Льва Геннадьевича с заметным обожанием и окинув сердитым взглядом меня. Должно быть, заподозрила во мне соперницу.

– Прекрасно выглядите, Ефимия Константиновна, – запел Смолин, помогая мне снять пальто.

– Спасибо. Еще раз извините за беспокойство…

– Что вы, всегда рад.

Он прямо-таки источал доброжелательность. Поинтересовался, что мне заказать, я попросила воды, желая подчеркнуть: разговор серьезный и на еду отвлекаться я не собираюсь. К тому же утка по-пекински еще была свежа в памяти, и здешние деликатесы вряд ли могли меня прельстить. Смолин отложил меню в сторону, а я заметила, что пальцы его нервно подрагивают. Он это тоже заметил, потому что к своей чашке больше не притронулся. Откинулся на спинку стула и сказал:

– Слушаю вас.

– У меня несколько вопросов, которые вас, возможно, удивят… Первый и очень важный, как к Софье относилась Раиса Петровна?

– Раиса Петровна? – с сомнением переспросил он. – Нормально.