Пока Ирландская гвардия проталкивала свои танки сквозь толпу, Джон и Джайлс Ванделёры проскользнули на разведывательной машине через город и направились к каналу в Соне; нашли лодку и переплыли на другой берег, где столкнулись с десантниками из 101-й дивизии. «Те пили кофе и курили. По ним и не скажешь, что война, они так расслаблены»[635], – заметил Джо Ванделёр, возможно забыв о том, как днем сам плескался в бассейне. «Мы поздоровались, они встали и не особо ретиво отсалютовали». Ни жители Эйндховена, охрипшие от ликований, ни 101-я воздушно-десантная дивизия не знали, что рядом находилась 107-я танковая бригада майора Берндта Иоахима фон Мальцана: его «Пантеры» рано утром достигли Венло на железнодорожных платформах. К тому времени когда Ванделёры достигли канала в Соне, бригада остановилась у моста Зутербек через Доммел на северо-восточной окраине Эйндховена[636]. У немцев не было разведывательной авиации, и Мальцан почти не представлял, где силы союзников. По местной легенде, смекалистый садовник Виллем Хикспорс сказал Мальцану, что мост впереди не выдержит танки, и тот, решив не рисковать, развернул колонну.

Гэвин был раздражен накануне вечером, когда этот немецкий поезд ушел через Неймеген прямо сквозь защитные порядки его дивизии. Такой трюк нельзя было позволить дважды. «Приблизился поезд, идущий в Германию, – рассказывал десантник. – Мы несколько раз ударили по локомотиву из “базуки”, и он стал. Там было несколько пассажирских вагонов и куча произведений искусства»[637]. По словам Джека Кэрролла, лейтенанта из 505-го парашютно-десантного полка, «в поезде ехали довольно много людей с награбленным добром, которое они везли в Германию»: сигары, чулки, одежда, награбленная у голландцев. Одна из машин была загружена шерстяными носками, другая – грудой новых носовых платков. Мы убили пятерых солдат в поезде и сорок взяли в плен»[638]. Одного десантника впечатлила «группа в красивой форме – черные с алым блестящие сапоги и пояса»[639]. Их охраняли американцы, и он спросил одного: «Это что, немецкий Генштаб?» Охранник засмеялся и ответил: «Нет, это бригада поезда».

В десятке километров к северу, в Неймегене, было не до смеха. Прибыла боевая группа Рейнгольда, знаменуя начало безжалостной битвы, в основном против местных. Чтобы вселить страх в людей, патрули СС гнали мирных жителей с улиц. На Смитстрат один отряд остановился перед домом, откуда слышался плач детей. Один из солдат велел всем замолчать, но плач продолжался. Немец вытащил гранату, но, к счастью, спутник убедил его не бросать ее в подвал[640].

Боевая группа Рейнгольда готовилась защищать Валькхоф, Бельведер, площадь короля Лодевейка и Хуннер-парк на южных подступах к большому автомобильному мосту, а немецкая артиллерия развернулась на площади короля Карла, огромной транспортной развязке в центре города. С наступлением сумерек Рейнгольд послал отряды мародеров и юнцов из Имперской службы труда как поджигателей. Те стучали в двери и кричали: «Есть кто? Немедленно убирайтесь, мы спалим дом!»[641] Они ворвались в монастырь кармелитов на Доддендал и утверждали, что по ним оттуда стреляли. «Пока приор пытался убедить их, что обвинения беспочвенны, – вспоминал отец Вильгельм Петерсе, – они уже закидывали в комнаты дрова, политые бензином»[642].

По некоторым данным, немцы пытались укрепить боевой дух ворованным джином. Крали все, что попадалось под руку. Два немецких солдата разбили прикладами витрину магазина на Моленстрат, залезли внутрь и вынесли все что могли. Суматохой пользовались и подпольщики. «На улице Святой Анны партизаны грабят брошенный немецкий грузовик, – записано в одном дневнике. – Забирают винтовки, боеприпасы, гранаты, грузят в тележку и быстро катят в свой штаб»[643].

Члены группы по защите от воздушных налетов объезжали домовладельцев на севере города, предупреждая, чтобы они открыли окна и те остались целыми, если вдруг взорвут большой мост через Ваал. Но, как только огонь начал пожирать дома, в городе тут и там слышался звук лопающегося от жара стекла.

«Пожары приобретают фантастические размеры», – отметил Альберт Эйен. Целые кварталы горели, пока шла битва и стреляли пулеметы, и немецкие, и американские. «Пламя возносится до огромной высоты… Валятся стены, рушатся стропила, слышны крики убегающих людей, резкий треск винтовок и пулеметный огонь… Давка. Никто не остается в опасной зоне. Некоторые хватают самое необходимое, одежду, одеяла и в страхе тащат их в безопасное место. Матери прижимают своих плачущих детей. Доведенные до отчаяния отцы несут детей, что постарше, и спешно упакованные чемоданы. По их лицам видно, что им пришлось пережить»[644].

Лишь впечатляющая работа сил гражданской обороны и Красного Креста предотвратила всеобщую панику. Эвакуация из протестантской больницы прошла гладко и вовремя. Больных перевозили на машинах и тележках. Стоило пожарным потушить один огонь, немцы устраивали новый. Они, видимо, застрелили пожарного, пришедшего в их штаб с мольбой, и, чтобы полностью избавиться от пожарной команды Неймегена, приказали им ехать через границу в Клеве. Пожарные поехали в правильном направлении, но, скрывшись из виду, развернулись и спрятали машины на фабрике. «Похоже, весь Неймеген будет превращен в пепел», – писал в дневнике потрясенный Альберт Эйен[645].

Битва за Западный Арнем. 19 сентября 1944 г.

После суматошных боев в понедельник, когда 1 и 3-й батальоны пытались прорваться к мосту, их последней надеждой оставалась атака, намеченная на вечер. Но в результате началась она только на рассвете следующего дня. Военный совет, заседавший при свечах в разрушенном доме, возглавил – в отсутствие какого-либо командира формирования – подполковник Доби из 1-го парашютно-десантного батальона. Они находились рядом с Рейнским павильоном, зданием у канала неподалеку от больницы Святой Елизаветы. Получив оказавшееся ошибочным сообщение о захвате немцами северной оконечности моста, штаб дивизии приказал отменить атаку, но затем она возобновилась.