Немцы били по зоне высадки даже из многоствольных минометов Nebelwerfer. Царила такая неразбериха, что поляки открыли огонь по отступавшим десантникам 10-го батальона, приняв их за немцев, и убили нескольких бойцов и лейтенанта Герберта Рэдклиффа, «Пэдди», командира пулеметного взвода. «Кромешный ад, – писал майор Фрэнсис Линдли из 10-го батальона. – Немцы окружили зону высадки зенитками и пулеметами. Вокруг нас садятся планеры. Пролетел С-47, из него валит пламя. У дороги разбился “Стирлинг”. Поляки начали палить по всему подряд»[669]. Наконец поляки поняли – по желтым треугольникам, которыми им махали, – что стреляли по британцам. Судя по всему, подполковник Смит, командир 10-го батальона, «со слезами на глазах» смотрел на печальные остатки своего подразделения[670].

«Ближе к вечеру пошли грузовые “Стирлинги” и “Дакоты”, их встретил шквал зенитного огня, – говорилось в одном из донесений. – Слишком многие загорелись и рухнули, значительная часть груза попала к немцам… Ожидалось, что мы возьмем под контроль зону высадки. Очевидно, ни одно сообщение об изменении зоны высадки не дошло. Пока самолеты находились над нами, мы пытались связаться по УКВ на трех частотах, но ответа не получили. Были выставлены желтые полотнища и дымовые шашки, но их почти мало кто из пилотов увидел из-за высоких деревьев и низкой высоты самолетов»[671].

Еще один Крест Виктории, снова посмертно, был вручен в тот же день за храбрость. Капитан авиации Дэвид Лорд провел «Дакоту» C-47 ниже облаков к северу от Неймегена. Немецкая зенитная батарея открыла огонь и подожгла его правый двигатель. Лорд спросил, сколько еще до зоны сброса. «Три минуты полета», – последовал ответ. Пламя распространялось все дальше, самолет накренился. Лорд по интеркому сказал команде: «Им нужен этот груз. Сбросим, потом выпрыгнем. Надевайте парашюты». Он сказал своему штурману вернуться и помочь четырем солдатам из Королевской службы тылового обеспечения, которым предстояло выталкивать корзины. Механизм был сломан, поэтому им пришлось подтаскивать каждый контейнер с боеприпасами к двери. Они успели сбросить только шесть из восьми, и Лорд настоял на втором заходе, чтобы сбросить последние два. Как только они ушли, он крикнул: «Прыгайте! Прыгайте!» Он держал самолет ровно достаточно долго, и команда успела десантироваться, но ему самому времени не хватило, и он погиб.

Летчик-офицер Генри Кинг, его штурман, после высадки не представлял, погиб Лорд или сумел посадить самолет. «Лорд был странным парнем, – заметил он позже. – Учился на священника, но в 1936 году оставил семинарию, чтобы поступить в Королевские ВВС. Он был скорее суровым, решительным парнем». Кинг встретил бойцов 10-го батальона. Они угостили его чаем и шоколадом. «Это все, что у нас есть», – сказал один.

«Как это все, что есть? – ответил Кинг. – Мы только что сбросили вам грузы».

«Конечно, ты сбросил наши банки с сардинами, но их забрали гунны. У нас ничего нет»[672].

Многие, если не большая часть контейнеров, к огорчению десантников, попала к немцам. «Теперь мы тоже курили английские сигареты и ели английский шоколад»[673], – ликовал гауптштурмфюрер СС Мёллер.

Командир отделения Мёллера штандартенфюрер Харцер из дивизии «Гогенштауфен» рассказал, как Модель ежедневно посещал командный пункт. Он прибывал с небольшим эскортом и, как только переступал порог, требовал доложить о ситуации коротко и по существу. Всякий раз, когда возникала проблема, командир на месте должен был предлагать три разных решения. В конце концов Харцеру разрешили запрашивать больше солдат, машин, оружия, боеприпасов и провизии, Модель принимал решение и звонил начальнику штаба генералу Кребсу, «а через несколько часов транспортные колонны и войска перебрасывали в Арнем»[674]. У дивизии «Гогенштауфен» не хватало машин, и грузовики вермахта доставляли снаряды прямо на позиции орудий. Когда для уличных боев запросили огнеметы, Модель распорядился отправить их в дивизию самолетами из артиллерийско-технического управления в Центральной Германии. Немецкая армия жестко расставляла приоритеты, и в этом английская армия явно не могла с ней сравниться.

Закончив с Харцером, Модель побывал на командных пунктах всех боевых групп; он расспрашивал и офицеров, и солдат о ходе наступления и моральном состоянии войск. Как отметил Мёллер, боевой дух был высоким не только из-за их уверенности в победе в этой битве после поражения в Нормандии, но и из-за изобилия, свалившегося на них с неба благодаря десанту союзников. Имея в своем распоряжении приказы с сигнальными кодами и описанием опознавательных полотнищ, указывающих пилотам, куда бросать грузы, можно было ожидать продолжения щедрых поставок. Полотнища они изготовили и раздали уже на следующий день.

Кроме того, британцы при отступлении теряли контроль над своими зонами высадки и не имели радиосвязи, чтобы предупредить Королевские ВВС. Вскоре самолеты союзников окажутся в еще большей опасности. Численность сил, которыми располагал Харцер должна была еще возрасти с прибытием зенитной бригады оберст-лейтенанта Хуберта фон Свободы, австрийца из люфтваффе.

Она состояла из пяти зенитных батальонов из Рура, имевших в своем составе 20-мм, 47-мм, 88-мм и даже 105-мм зенитные орудия. Почти все орудия пришлось буксировать на фермерских тракторах или даже на дровяных грузовиках, но 2-й танковый корпус СС все же смог собрать около 200 зениток к западу от Арнема для поддержки наземных войск и ударов по авиации союзников. И все же, по словам майора Кнауста, Биттрих все еще тревожился об исходе битвы. Когда в тот же день он посетил Кнауста на его командном пункте к востоку от дамбы, он спросил: «Кнауст, мы сможем продержаться здесь еще сутки? Нужно выиграть время для прибытия дивизий из Германии»[675]. И Кнауст, и боевая группа Генриха Бринкмана понесли тяжелые потери в уличных боях к северу от моста. Изношенные танки Кнауста либо ломались, либо их быстро выбивали британские 6-фунтовые противотанковые пушки. «Казалось просто чудом, что они сумели поднять тяжелые орудия на верхние этажи, – заметил позже Харцер. – Когда такие ведут огонь из подвалов или окон, их не обнаружить»[676].

В Арнеме прошлой ночью немцы насильно вывезли всех оставшихся мирных голландцев из домов, расположенных на север от автомобильного моста. Одним из последних звуков, которые запомнил Кунрад Хюлеман перед тем, как покинуть дом, был ужасный грохот наверху: его пианино поставили на попа и изрешетили пулями[677].