Следующей рухнула передняя часть. Крыльцо, которое Нина так тщательно украшала к четвертому июля в безвкусной попытке посоревноваться с моей женой. Огромное фойе, где полиция искала следы. Кабинет Мэтта, где Нина подписала документы о разводе. Все было уничтожено, разобрано и распихано по мусорным бакам. Десять из них были заполнены и вывезены через служебный вход в район, а потом вернулись пустыми.

За этим последовал остаток дома. Кухня, на которой мы с Ниной шепотом пообещали держаться подальше друг от друга. Гостиная, где мы все пили за нашу дружбу. Бассейн, крытая беседка, джакузи. Рабочие потратили неделю, чтобы все это убрать. Кэт сидела в нашем саду за домом с чашкой горячего шоколада в руках и наблюдала с легкой улыбкой, играющей на ее красивом лице.

Моя мать когда-то сказала, что у меня слабость к сумасшедшим женщинам. Она озвучила это мнение, когда я был в третьем классе и влюбился в Сильвию Пинкет, девочку, скакавшую вокруг нашей игровой площадки, притворяясь лошадью. В дни, когда дул сильный ветер, она ржала и подскакивала, а потом упиралась руками о землю и подкидывала ноги в воздухе. Я считал ее красивой. Восемь лет спустя, когда она помочилась в миску пунша на рождественском банкете Клуба предпринимателей, психиатр подтвердил все наши подозрения и отправил в психушку на севере штата, пресекая все мои фантазии о необузданной страсти Сильвии.

Мое влечение к чокнутым женщинам, казалось, так и не прошло. Я полагал, что с Кэт оно затихло, но ошибался.

Моя жена, как и Сильвия, была чокнутой.

Я всегда подозревал это, но наконец-то убедился сам. Не то чтобы немного сумасшествия это плохо. Если честно, меня возбуждало осознание того, сколько работы моя дорогая жена вложила в наш брак, и наблюдение за ложью, срывавшейся с ее губ, за притворной обеспокоенностью, которую она изображала перед другими, за тем, как она с легкостью контролировала события, и все это ради нашего брака.

Если бы Кэт была Сильвией, она бы заставила всех на том балу поглядеть на свои стаканы, а затем свалила бы вину на других гостей. И это, среди прочего, одна из причин моей любви к ней.

И я действительно любил ее. Даже больше, чем на прошлой неделе, и в прошлом году. Я думаю, для пар это редкость — быть все еще влюбленными спустя десять лет брака, но мы были. Именно поэтому я все еще не мог понять, почему я вообще взглянул на Нину Райдер.

Возможно потому, что мне нравились чокнутые женщины, а она идеально подходила под определение.

Возможно потому, что мне стало удобно в любви с Кэт, а Нина представляла собой необходимый мне риск.

Возможно, часть меня хотела узнать, попадусь ли я и что сделает моя милая, идеальная жена, если узнает.

Возможно потому, что от реакции Кэт моя неуверенность сгладилась, когда я увидел, как она борется за меня.

Я хотел увидеть это сумасшествие. Буквально жаждал этого. Вел себя небрежно, безрассудно и ждал, пока все взорвется.

Но этого не случилось. Загадочным образом ничего не происходило, и я подбирался все ближе к черте с Ниной, как мазохист, просящий порки. Я был абсолютно уверен, что, конечно, со дня на день, приду домой к серьезно разъяренной жене. Я брел вперед и абсолютно не замечал хлебные крошки, разбросанные Кэт. Не замечал до тех пор, пока не сел напротив нее подписать документы на покупку дома Нины и Мэтта.

Я прожил завершение на автопилоте, обдумывая все события, приведшие нас к этому моменту, все еще борясь со своей уверенностью, что Нина Райдер не могла попытаться убить Мэтта. И если не она… Я посмотрел в глаза Кэт через стол, наши взгляды сошлись, и я осознал, прежде чем она даже улыбнулась, что за всем этим стояла она.

Все было сыграно очень умело, почти гениально — она была словно кошка, затаившаяся в кустах и наблюдающая за мышами, идущими к своей смерти. Слава Богу, она исключила меня из этой схватки. Если бы хотела, она могла бы сжечь меня на костре вместе с Ниной.

Но она этого не сделала, и я любил ее еще больше за милосердие.

Я услышал, как открылась дверь кабинета, и повернулся к ней, вошедшей с сияющими глазами и широкой улыбкой.

— Я только вернулась со встречи с архитектором, — радостно сказала она, роняя сверток бумаги на мой стол и разворачивая его на поверхности. — Смотри.

Я пододвинулся на своем кресле и оглядел план проекта.

— Выглядит неплохо.

— Неплохо? — изогнула она брови. — Ну же. Скажи, что ты думаешь.

Я приложил больше усилий, встал на ноги и обошел стол, чтобы оказаться рядом с ней. Согнувшись над архитектурными чертежами, попытался представить себе пространство. На месте дома Райдеров — второй дом для гостей. Просторная наружная кухня и спа с видом на долину. Сады, простирающиеся между обоими участками, фонтаны, окаймляющие бассейн, и павильон для еды и вечеринок.

Нам не нужно было больше места, но также нам не нужно было постоянное напоминание о наших старых соседях, чтобы раздражение и тревога Кэт расцветали с каждой новой парой, присматривавшейся к дому. Еще мне показалось, что ей понравилось буквально уничтожить дом, которым Нина так и не успела насладиться по-настоящему.

— Новая яма для костра будет здесь, — указала она. — И они расширят наш бассейн, добавив линию бесконечности… Мы оставим маленькое джакузи на нашем участке, но это… — Она провела пальцем туда, где раньше была беседка Райдеров. — Это будет наше новое джакузи с вытекающим из него неглубоким бассейном с подогревом.

— Я хочу знать, сколько все это будет мне стоить? — улыбнулся я.

— Нет, — она улыбнулась в ответ и уселась на стол, обхватив руками мою шею, чтобы притянуть меня между своих коленей. — Тебе нравится?

— Очень, — прошептал я. — Я тебя люблю.

— Навечно? — спросила она, поднимая голову в ожидании моего ответа.

— Навечно, — пообещал я, ринулся вперед и поцеловал ее, спеша доказать это.

Кэт

Я стояла на краю парковки магазина электроники и наблюдала, как Нина толкала ряд тележек. Она была одета в ярко-голубой топ с воротником и дешевые штаны хаки, свободно болтавшиеся у лодыжек. Она остановилась, потуже затянула волосы в хвост, а потом вернулась к своему занятию.

Когда она прошла мимо меня, я окликнула ее по имени. Она взглянула в мою сторону и замерла. Замотав головой из стороны в сторону, она поискала кого-то, кто может прийти на помощь, а потом осторожно оглядела меня.

— Не подходи ближе, — крикнула она. — Ты не можешь подойти ближе.

Я шагнула вперед, подняв руки, и она вся напряглась.

— Я здесь не для того, чтобы создавать тебе проблемы. Я подхожу к тебе на работе, и камеры на парковке могут это доказать. Это не нарушает твоего судебного приказа не приближаться к нам.

— Чего ты хочешь? — Ее челюсть задрожала, и я отвела глаза от этого проявления слабости, фокусируясь на ее ослепительно-голубых глазах.