Миссия увенчалась успехом – не в результате везения, но именно потому, что и астрофизики, и военные знают, как пользоваться полученными в разных областях спектра данными, чтобы обеспечить попадание баллистического снаряда в движущуюся цель.

Мы – астрофизики и военные – независимы. И в то же время мы зависим друг от друга. Мы – союзники.

6. Детекторные повести

Каждая полоса длин волн в электромагнитном спектре – это окно в ту или иную часть космической реальности. По мере того как рос диапазон регистрируемых длин волн, расширялся и диапазон взаимодействий между астрофизиками и военными. Некоторые из таких альянсов были в свое время широко известны. Другие – засекречены. Третьи относились к категории случайных контактов – незапланированных и непредсказуемых.

I

В нашей первой повести речь пойдет о Джодрелл-Бэнк – нескольких акрах болотистой земли в Англии, в Чешире, в двадцати с чем-то милях к югу от Манчестера. В конце Второй мировой войны участок принадлежал какому-то ботанику из Манчестерского университета, но вскоре здесь появилась крупная астрономическая обсерватория. Главной причиной, по которой было решено установить первый в мире большой полноповоротный радиотелескоп именно в этих местах, была их малонаселенность и в особенности отсутствие линий электропередачи. Как писал Бернард Ловелл, перечисляя все логистические, финансовые и политические кошмары, связанные со строительством в новой обсерватории радиотелескопа «Марк I», «электрические устройства, которыми пользуются в домах и вокруг них, часто «искрят», отчего на антенну радиотелескопа попадает больше излучения, чем от целой внегалактической туманности». Полноповоротным «Марк I» стал благодаря установке его на переделанных для этой цели двух подшипниковых платформах, во время Первой мировой войны служивших для поворота пушек на британских линкорах и в 1950 году купленных за бесценок у научно-исследовательского артиллерийского центра ВМС.

В ночь на 4 октября 1957 года, через пару месяцев после того, как «Марк I» приступил к работе – впрочем, поначалу работа шла туго, и проект увяз в долгах, – Советский Союз запустил первый искусственный спутник Земли. Внезапно выяснилось, что огромная «тарелка» радиотелескопа, способная как принимать, так и посылать сигналы и изначально предназначенная для исследования космических лучей, метеоров и Луны, оказалась единственным на Земле инструментом, который мог отследить в радиодиапазоне – в режиме радара – полет основной ступени межконтинентальной баллистической ракеты R-7, которая несла спутник и сама вышла вместе с ним на околоземную орбиту. В сгущавшихся сумерках какой-нибудь звездочет, всматривавшийся в небо, мог разглядеть высоко над головой яркую искорку пересекавшего небо спутника, отражавшего свет заходящего солнца. Радиолюбитель легко мог поймать посылавшиеся спутником знаменитые «бип-бип» на частоте 20 005 МГц. Но лишь «Марк I» способен был зарегистрировать радиоэхо, отражавшееся от корпуса ракеты.

Нечего было и думать отказаться от этой задачи: от ее решения зависели международный престиж Англии и интересы всего мира. 7 октября закипела работа; 11 октября появились первые признаки успеха; 12 октября получены триумфальные результаты. Вот отчет Ловелла об этом дне:

Перед самой полуночью на экране электронно-лучевой трубки внезапно возникла незабываемая картина: большое движущееся и пульсирующее пятно эхосигнала, Такого еще не видел никто из людей: радиолокационный след ракеты, которая вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли, Он вошел в поле зрения нашего телескопа, пролетая над Англией, над Озерным краем на высоте сотни миль, двигаясь в сторону Северного моря со скоростью 5 миль в секунду Нас охватил восторг Присутствовавший при этом репортер позже писал, что я буквально прыгал от радости.

Вскоре «Марк I» (который Ловелл непочтительно прозвал «тазом» и который позже был переименован в телескоп Ловелла) вместе с еще одним телескопом, установленным на Джодрелл-Бэнк, стал незаменимым для контроля телеметрии первых советских и американских космических зондов. Во время «космической гонки» участие обсерватории в подтверждении телеметрических данных по заявкам как США, так и СССР сыграло огромную роль в привлечении столь необходимых фондов и таким образом послужило развитию чисто научных программ обсерватории. Неаппетитная сделка? Нет, реалистический прагматизм.

В первый день 1958 года Ловелл получил телеграмму из Москвы: «Желаем успехов в вашей работе. Благодарим за работы со спутником». Вскоре работы со спутниками прибавилось: от Советского Союза последовали просьбы об участии в сопровождении новых советских зондов пионерских серий «Луна» (так называемых «Лунников») и «Венера», посланных к соответствующим планетам. Столкнувшись с открытым международным скепсисом по поводу зонда «Луна-1» (многие считали, что никакого запуска 2 января 1959 года в действительности не было) и расстроенные тем, что в Джодрелл-Бэнк не смогли его запеленговать (космический аппарат промахнулся мимо Луны более чем на два ее диаметра), через час после запуска «Луны-1» русские послали в Джодрелл-Бэнк телекс с частотой передатчика и точными координатами своего следующего лунного зонда «Луна-2». Они хотели, чтобы в Джодрелл-Бэнк независимо подтвердили запланированную программой полета посадку на Луну.

На этот раз «Марк I» успешно справился с поставленной задачей, отчасти потому, что его антенна была уже настроена на прием в полосе частот «Лунника». К полуночи по местному времени 12 сентября 1959 года британцы уже принимали сигналы от «Луны-2» на двух частотах. Было ясно, что ракета не сбилась с курса. Столкновение с Луной должно было произойти в 10:01 на утро следующего дня. В 10:02 все забеспокоились, но спустя еще 23 секунды сигналы прекратились. Изготовленная руками человека металлическая конструкция врезалась в Луну. Некоторые высокопоставленные американские политики еще в течение какого-то времени продолжали публично демонстрировать свой скептицизм, но факт оставался фактом. Меньше чем через месяц после этого и ровно через год после запуска первого спутника «Луна-3» впервые сфотографировала обратную сторону Луны, а в следующем месяце американский космический корабль «Пионер» (Р-3), который должен был выйти на окололунную орбиту, взорвался на стартовой площадке. Некий безымянный американец по этому поводу сказал: «Надо только объявить, что американцы собираются что-то сделать, и русские тут же сделают это первыми».

Вскоре после запуска первого спутника Соединенные Штаты тоже стали домогаться поддержки в Джодрелл-Бэнк. Весной 1958 года некий полковник ВВС США пересек Атлантику с одной-единственной целью – познакомиться с Ловеллом. Результатом этой встречи должно было стать сверхсекретное соглашение сторон. Как только полковник в сопровождении Ловелла вошел в кабинет последнего, он тут же попросил закрыть все окна и замкнуть все двери, после чего «начался деловой разговор, который велся еле различимым шепотом». Первый американский спутник Земли был запущен армией США еще в январе 1958 года; теперь ВВС собирались в августе 1958 года запустить первый американский космический корабль к Луне и хотели бы, чтобы в Джодрелл-Бэнк отслеживали его полет. Об обсуждении не могло быть и речи; требовалось немедленное решение. Оборудование для слежения и технический персонал будут доставлены из Лос-Анжелеса перед пуском. Все должно содержаться в полном секрете.