– Выходит, я умственно отсталый, – фыркнул Джастин. – Ладно еще, что мордой ничего.

– Точно. Я уж боялся, до тебя никогда не дойдет.

– Хрен ты после этого.

– О тебе же пекусь, зараза.

1994

К весне положение стало потихоньку выправляться. Джастин больше не пропускал лекции и заставлял себя хотя бы пару часов в день просиживать над книгами. Он опять устроился на два дня в неделю в библиотеку. Дениз Гарретт он пока никуда не приглашал, но собирался вот-вот это сделать. Тед начал встречаться с девушкой из своей группы, чем подавал Джастину пример. Правда, у него создалось впечатление, что Дениз не вполне свободна: она вроде бы намекала, что в родном городе у нее остался парень. Вообще, она вела себя странно, особенно на занятиях, которые они посещали вместе. Казалось, присутствие Джастина ее напрягает. Тед твердил ему, что беспокоиться не о чем: список девушек, готовых броситься ему на шею, неисчерпаем.

Но Джастин чувствовал, что не пришел в норму окончательно. Он продолжал читать Сильвию Плат и заполнять в тетради все новые листы апокалиптическими мыслями. Он по-прежнему бродил в одиночку по ночам, хотя теперь знал, что может с этим жить. В конце концов, возможно, Тед был прав. Что он сказал ему той ночью в парке? Надо стать сильнее внешней тьмы, и тогда все будет хорошо. Да, он был прав! Конечно же! Тед, черт возьми, гений.

Девятого апреля того года кампус Массачусетского университета и весь остальной мир всколыхнула ужасная новость.

Тед был в столовой. В тот день ему выпало мыть посуду, чего он, разумеется, терпеть не мог. Хорошо хоть, что можно было заниматься этим в наушниках, засунув в карман новенький блестящий плеер. Он трудился уже целый час, не слыша, о чем болтают товарищи, с которыми он вообще мало общался. В какой-то момент в углу огромной кухни образовалась взволнованная толпа, но Тед не обратил на нее ни малейшего внимания. Если начальству надо сообщить им что-то важное, Теда позовут. Он подпевал группе Soundgarden, когда рядом возник встревоженный Джастин и схватил его за плечо. До этого Джастин никогда не приходил к нему на работу. Тед снял наушники и перестал тереть стакан. Джастин сообщил новость, которая уже разнеслась повсюду… Подтвержденную новость.

Курт Кобейн пустил себе пулю в лоб в своем доме в Сиэтле.

Как и следовало ожидать, о причинах гибели говорили разное, но преобладала версия самоубийства. Позднее стало известно, что Курт сбежал из клиники, где должен был проходить курс детоксикации. Несколько дней его не могли найти, и именно в это время он принял роковое решение. После его смерти обнаружилось прощальное письмо, которое произвело на однокашников Теда, особенно на Джастина Линча, сильнейшее впечатление. Весной 1994 года на всех этажах Коробки голос Курта слышался чаще, чем чей-либо еще.

Через неделю после трагического известия Тед пошел в кино с Джорджией Маккензи, с которой начал встречаться пару недель назад. Джорджия была красивая и раскованная, училась средне, Теда как следует не понимала и, возможно, именно поэтому влюбилась в него. Она не требовала, чтобы жизнь бойфренда вращалась исключительно вокруг ее особы. Они встречались на пару часов в выходные, успевая, кроме всего прочего, поскрипеть койкой, и иногда виделись разок на неделе, деля время между поцелуями и зубрежкой.

В ту субботу Тед проводил ее до дверей общежития, поцеловал с обычной отчаянной жадностью и стал напрашиваться в гости. После слабого и неискреннего сопротивления она уступила. Ей нравилось рисковать, нарушая правила, и она была не против тайком провести в свою комнату парня. Визит был недолгим, но Теда вполне удовлетворил. Он попрощался и отправился к себе.

Едва он вошел в свою комнату, как по всему его телу пробежал холодок. Творилось что-то неладное. Свет в ванной горел, дверь была нараспашку… Но главное – на кровати Джастина лежал его дневник. Теду представился Курт на полу в луже крови… Он бросился к кровати. Тетрадь была раскрыта на двух густо исписанных страницах. На предсмертную записку не похоже, подумал Тед: писавший ни к кому не обращался. Его взгляд упал на слово «Бодда», и Тед содрогнулся. Бодде – воображаемому другу – адресовал свою записку Кобейн. За долю секунды в голове Теда пронеслась тысяча мыслей. Джастин, конечно, в депрессии, но самоубийство?

В ванной никого не было. Но почему Джастин оставил зажженным свет?

Забыл. Не в первый раз.

А дневник?

А Бодда?!

Прежде чем отправляться на поиски Джастина, надо было прочитать текст. Тед вернулся к кровати товарища и наклонился над ней, упираясь ладонями справа и слева от тетради, словно не желал к ней прикасаться. Один раз ему все же пришлось дотронуться до тетради, чтобы перевернуть страницу и дочитать до конца. Текст был достаточно длинный, но Теду понадобилось всего секунд двадцать.

Это была не посмертная записка, а скорее неоконченный рассказ. Но сюжет… Герой собирается покончить с собой, но ровно в тот момент, когда он кладет палец на спусковой крючок, в дверях у него появляется незнакомец. Его зовут Бодда, и он пришел с предложением. Слова его звучат убедительно, к тому же он знает о намерениях главного героя, чье имя не упоминается. Он говорит, что знаком с другими людьми, озабоченными той же проблемой, и если они начнут сотрудничать друг с другом, то не только помогут родным пережить боль утраты, но и сделают мир лучше. В прямоугольнике наверху страницы Тед прочитал название «Лучший мир». Письмо было торопливым и небрежным, со множеством вставок и зачеркиваний. Рассказ обрывался на том, что Бодда внушал герою, что тот должен убить некоего злодея.

Тед задумался. Возможно, это был просто рассказ – кстати, хорошо написанный, – над которым Джастин работал под впечатлением от недавних событий. Но это могло быть и послание, смысл которого от Теда пока ускользал. Он сломя голову выбежал в коридор, где столкнулся с Ирвингом Проссером, здоровенным немногословным детиной из соседней комнаты. Тед спросил, не видел ли Ирвинг Джастина, тот невозмутимо почесал макушку и уставился в потолок, будто для ответа на этот простой вопрос нуждался в подзарядке.

– Видел ли я его в последнее время? – переспросил он.

– Именно так!

Если бы Тед не знал этого парня, то подумал бы, что тот над ним издевается, но Проссер был элементарно глуп.

– Дай подумать… Где-то час назад я видел, как он выходил из комнаты. Я шел в…

Тед не стал дослушивать. Он бросился вниз по лестнице, прыгая через ступеньку и по пути задавая встречным все тот же вопрос. Джастина знали все: вот как выгодно быть живым воплощением Джеймса Дина[5]. Студент, как раз входивший в Коробку, сказал, что видел Джастина у библиотеки. Тед бросился туда бегом, сам поражаясь, что так тревожится о человеке, с которым знаком меньше года. Но тревогу он испытывал настоящую. Это было новое чувство, прежде ему неведомое.