— Еще один вопрос: ты связывался с ФБР по этому поводу?

— Я, конечно, проинформировал ФБР, но мои ребята все там обшарили в поисках отпечатков пальцев и улик.

— Спасибо.

Далее по плану у него было заехать к Йонасу. Того не было на месте, и пришлось подождать.

Когда Йонас прибыл, он, казалось, тоже едва сдерживал стон.

— Очень жаль, Эйдан, что ты не сумел получить кости. Чистое невезение.

— Я хочу знать, что ты думаешь о взломе морга.

— Ничего. Это дело местной полиции.

— Понятно, — кивнул Эйдан.

— Мне бы хотелось воспользоваться твоими почтовыми каналами. У меня есть образец крови и платье. — Он не упомянул, что расческу тоже сунул в коробку.

— И с чем ты хочешь их сравнивать? — спросил Йонас.

— Я хочу знать, принадлежит ли кровь Дженни Трент женщине, которая носила платье.

— Сомневаюсь, что у них это получится, Эйдан.

— Ничего. У меня есть друг в Куантико, который не прочь попробовать.

— Пойдем со мной в посылочную, — сказал Йонас.

Когда посылка была отправлена срочной почтой другу Эйдана по имени Роберт Берч, Йонас привел его обратно в кабинет. Он отчего-то не торопился избавиться от Эйдана.

— Говорят, ты встречаешься с Кендалл Монтгомери? — спросил он.

Эйдан кивнул.

— Она красивая. В ней есть какая-то загадка.

— Загадка?

— А как же предсказание будущего? Говорят, она это умеет.

— А ты в это веришь?

— А ты?

— Как Мэтти? — Эйдан решил сменить тему. — Она о тебе беспокоится. Беспокоится о вас.

— Это тебя не касается, — отрезал Йонас, краснея.

— Нет, не касается. Но если ты хочешь развестись, то так ей и скажи.

— Повторяю: это тебя не касается.

— Ты бы все-таки поговорил с женой, Йонас. — Эйдан повернулся, чтобы уйти, но потом спросил: — Кстати, где машина Дженни Трент?

— Не знаю. Наверное, на нашей стоянке.

— Узнай, хорошо? Мне бы хотелось ее осмотреть. Я устал ждать, пока люди Хэла Винсента соберутся сделать это.

В понедельник Кендалл позвонила своей подруге Джин Эвери, которая работала в газете. Она рассказала о найденном на чердаке дневнике и новом повороте в истории плантации Флиннов. Джин обещала опубликовать небольшую заметку в завтрашнем номере и большую статью на выходных.

— Ты не могла бы получить для меня разрешение на несколько фотографий? — спросила Джин. — Я слышала, они устраивают большой прием на Хеллоуин, я им заодно сделаю рекламу. Хотя, наверное, они и так все билеты продали.

— О, дом с привидениями! Что может быть лучше на Хеллоуин? — воскликнула Кендалл. — Я достану для тебя разрешение поснимать.

Винни, проходивший мимо, заговорщически толкнул ее в бок.

— Кстати, там будут выступать The Stakes, — прибавила Кендалл. — Может быть, мы уговорим их собраться заранее и попозировать тебе на фоне дома? — Кендалл понимала, что для Винни главное раскрутка, а не благотворительность.

— Замечательно. Я тебе перезвоню. — Джин кашлянула, прочищая горло. — Слушай, а правда, что ты встречаешься с одним из владельцев? Все не можешь выбросить плантацию из головы, да?

На мгновение Кендалл лишилась дара речи, но затем ответила, стараясь говорить непринужденным тоном:

— О да, ты меня понимаешь! Спасибо, Джин. До связи.

Она положила трубку.

— И почему все думают, что я мечтала унаследовать эту плантацию? — с возмущением спросила она у Винни.

— Боже, чего тут непонятного? Ты была для Амелии всем, ты заботилась о ней, а об этих наследничках никто и слыхом не слыхивал.

Тут зазвонил телефон, и Кендалл сняла трубку.

— Кендалл, это Джо Баллентайн, босс Шейлы.

— Привет, Джо, — поздоровалась Кендалл, с упавшим сердцем.

Она целый день надеялась, что Шейла объявится, а сама боялась ей позвонить. Если звонил Джо, значит, новости были плохие.

— А вы не знаете, где Шейла? — спросил Джо. — Она не вышла на работу сегодня утром и не отвечает по телефону. Может быть, она решила задержаться на несколько дней, но я, откровенно говоря, волнуюсь.

У Кендалл было чувство, будто к ее сердцу привязали тяжелый камень и бросили вниз. Она вдруг поняла, что Шейла больше никогда никому не позвонит.

— Кендалл?

— Я не знаю, где она, Джо, но у меня есть ключ от ее дома. Я съезжу туда и проверю — может быть, она спит и не слышит звонков.

Она положила трубку и схватила сумку.

— Ты куда? — спросил Мейсон.

— Домой за машиной, а потом к Шейле.

— Давай я к ней съезжу, — предложил Мейсон.

— Ты лучше закрой.

Время было почти шесть, когда она вышла на улицу. Не успела дверь закрыться за ней, она почувствовала на себе… взгляд. За ней кто-то следил. Она с жаром мысленно выругала себя за глупость и с еще большим жаром стала убеждать себя, что Шейла не умерла.

Но в душе она знала, что Шейла умерла, подобно Дженни Трент и девяти другим женщинам из списка Эйдана.

Быстро темнело. А на улицах было еще многолюдно, магазины и бары работали. Но среди этих людей был тот, кто следил за ней. Она это знала.

Кендалл бросилась бежать. Она промчалась мимо своего дома в переулок, где парковала машину. Оглядевшись, она открыла машину и скользнула за руль. Никого. Она захлопнула дверцу, нажала на газ и двинулась по улице, все-таки уверенная, что за ней наблюдают.

По договоренности с рабочими Джереми целый день провел на плантации, а Зак поехал в город, потому что Эйдан попросил его проверить всех, с кем они сталкивались за последнее время. Он начинал подозревать, что предостережение в виде кукол могло исходить от кого-то из знакомых.

Также он был уверен, что исчезновения связаны с плантацией, хотя и непонятно как. Кто-то пытался расстроить их планы, отпугнуть их, заставить уехать. Напрашивался вывод, что на их земле было нечто, что убийца прятал ото всех. Потому что кто-то использовал плантацию — его плантацию — для убийств.

Зак позвонил Эйдану вечером и зачитал список полицейских, которые служили в Новом Орлеане последние десять лет. Список включал Хэла Винсента и Джона Эйбела. Как оказалось, последний написал книгу о преступлениях, раскрытых им при помощи одних лишь костных останков жертв.

Подобно Кендалл, Винни и остальные участники группы The Stakes выросли в Новом Орлеане.

Мейсон поселился в Новом Орлеане пять лет назад, а до того часто приезжал из Вашингтона.