В замке устроились в той комнате, которая планировалась как кабинет. Здесь был камин, и Август сразу же занялся его растопкой. Выстуженный бурей до костей, он никак не мог согреться. Строители заняли комнату для прислуги на первом этаже. Там были лавки и русская печь. Да и места там оказалось побольше, чем в кабинете.

Ночью почти не спали. Игнат рассказывал, Виктор слушал. Доведись ему услышать такое раньше, ни за что бы не поверил, но теперь верил каждому сказанному слову. Этот остров переделывал, перекраивал людей, ломал судьбы. Или причина была не в острове? Он просто действовал как призма, собирал и усиливал многократно как хорошее, так и плохое. Плохого отчего-то всегда было больше…

Уснули только под утро. Август свалился первым, забылся тяжелым, беспокойным сном. Проснулись от доносящихся снизу голосов и мелкой, идущей по стене и полу дрожи. Значит, проснулись не только они, просыпалось и мертвое сердце.

Внизу в людской не просто разговаривали – там спорили. Двое из строителей собирались уходить с острова, остальные пытались их отговорить, но, видно, что безуспешно. Люди боялись и из-за страха были готовы бежать куда глаза глядят, пусть даже и навстречу собственной погибели. Как только рассвело, они ушли. Лишь шагнули за порог и сразу же растворились в мутной круговерти.

– Аждарха обрадуется новым мертвецам, – сказал Тайбек едва слышно и подкинул еще дров в огонь.

– Кто такая аждарха? – спросил Виктор.

– Аждарха – это демон, который живет в озере. Любой татарский ребенок расскажет вам, кто такой аждарха. Его видят в разных обличьях, кто драконом, а кто огромным…

– Змеем, – закончил за него Виктор.

– Вот видите, господин инженер, вы уже такой же знающий, как татарский ребенок. – По тону его было не понять, шутит он или говорит серьезно. – Аждархи любят глубокие озера и бесконечные норы. И с людьми любят поиграться. Только вот игрушки их быстро делаются мертвыми. Мало радости в мертвой игрушке. – Он сунул в печь котелок с растопленным снегом, задвинул заслонку. – А будущей ночью почти все игрушки могут стать мертвыми. Кроме тех, кто помечен его кровью.

– Я помечен? – спросил Виктор.

– Если того, что ты получил, окажется достаточно, то да. А вот за мастером Бергом вам стоит приглядеть. В полнолуние не только игрушки теряют контроль над своими желаниями, но и сам аждарха. Змеиная его суть становится особенно сильной.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Виктор.

– Когда-то я тоже был ребенком и любил слушать сказки. – Тайбек улыбнулся, но не Виктору, а своим воспоминаниям. – Мой дед знал много удивительных сказок, да и рассказчиком был куда более талантливым, чем я. Присматривайте за архитектором, он сейчас самый беззащитный.

Тайбек оказался прав. День они кое-как пережили, занимали себя делами по дому, на бьющуюся о стены замка вьюгу старались не обращать внимания, но с приближением ночи становилось все тяжелее. Дом дрожал, и дрожь эта сводила с ума. Не всех, но многих. Оставшиеся в замке строители боялись и, чтобы заглушить страх, запили. Вскоре к ним присоединился Август. Виктор хотел было его остановить, но Игнат сказал:

– Пускай. Напьется и уснет. С пьяным меньше хлопот.

Вот тут он ошибся, что-то не просчитал. Наверное, из-за головной боли. То, что у Игната болит голова, было видно невооруженным глазом. Виктор только не знал, связано ли это с полнолунием. Сам он чувствовал себя вполне сносно, разве что почти уже незаметная хромота усилилась. Но с этим можно было мириться.

Пьяного вдрызг Августа перетащили в кабинет ночью. Строители к тому времени уже спали мертвецким сном, даже непьющий Тайбек прикорнул у печи. А Гришка сидел у окна, рисовал пальцем узоры на его обындевевшей поверхности. Узоры были похожи на змеиный след.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Игнат, когда они уложили Августа.

– Кажется, хорошо.

– Когда на мне еще не было вот этого, – Игнат вытянул перед собой руку с браслетом, – и зов я слышал очень хорошо, Аким Петрович посадил меня на цепь. Так было надежнее всего. Вас с Августом я просто свяжу. Не обижайся, это для вашей же безопасности.

– Может, вообще спать не ложиться? – спросил Виктор.

– Давай попробуем, только я все равно вас свяжу.

Ничего у них не получилось. Может, причиной тому была минувшая бессонная ночь, а может, полная луна, свет от которой пробивался даже сквозь метель, только они уснули. А когда проснулись, Августа на месте не оказалось. Разрезанные веревки лежали на полу, и дверь, ведущая в коридор, была приоткрыта. Игнат вскочил на ноги, выругался сквозь стиснутые зубы, когда в петлях веревки увидел собственный нож. Пьяный, беспомощный Август обхитрил их всех. Или это был не Август, а тот, кого Тайбек называл аждархой?

– Развяжи меня, – попросил Виктор. – Тайбек сказал, что того серебра, что во мне, должно хватить.

– Смотри, с вами двумя я не справлюсь. – Игнат поморщился, перерезая веревки. – И если придется решать, кого из вас первым спасать, я буду спасать Августа.

– Я понимаю. – Виктор потер затекшие руки. – Я не стану тебе обузой.

Первым делом проверили выходы. Центральная дверь была заперта изнутри на засов, а черный ход возле людской охранял Тайбек.

– Август пропал, – сказал Игнат.

– Мимо меня бы не прошел. – Тайбек посмотрел на закрытую дверь. – Видишь?

Игнат кивнул и бросился вверх по лестнице. Виктор со своей больной ногой едва за ним поспевал. Оказавшись на втором этаже, он направился не в кабинет, а к неприметной каморе и снова выругался. Виктору хватило одного взгляда, чтобы понять причину его беспокойства. В каморе имелась потайная дверь, она была приоткрыта, и из нее тянуло сыростью.

– Он ушел в подземелье, – сказал Игнат, не оборачиваясь. – Тебе лучше остаться в доме.

Но как же он мог остаться?!

– Я с тобой.

– Помни, что я тебе сказал. – Игнат уже протискивался в узкий лаз.

– Помню, ты будешь спасть Августа, а не меня. – Виктор шагнул следом.

По сделанной прямо внутри стены лестнице они спустились в подвал. Виктор уже знал, что там увидит, поэтому не удивился, вслед за Игнатом оказавшись в подземной пещере. Игнат зажег лежащие тут же факелы, осветил черный провал идеально круглого лаза.

– Он ведет к той самой пещере, – сказал, морщась от боли.

Здесь, в подземелье, Викторова нога заболела сильнее, словно он сломал ее не много недель назад, а только что.

– Если ты услышишь его зов, я не уверен, что смогу тебе помочь.

А еще под землей его может поджидать албасты, девочка-старуха, которая борется со своей темной сутью и пока побеждает. Ее Виктор боялся сильнее, чем мертвое сердце, но сказать о таком Игнату не решился бы даже под страхом смерти.

Пламя факелов вылизывало гладкий, словно сделанный из черного стекла потолок подземного туннеля. Шли быстро, и всю дорогу Виктор прислушивался, не раздастся ли крик Августа или журчание прибывающей воды. Или не будет воды, если озеро замерзло? А может, промерзло оно не до дна? Каждая из этих трусливых мыслей отзывалась болью в ноге, и с каждым шагом он отставал от бегущего впереди Игната. Несколько раз молодой инженер упал, и, чтобы подняться, пришлось собрать в кулак всю силу воли, потому что гладкие стены змеиного лаза уговаривали прилечь, закрыть глаза, забыть обо всем.