Однако, несмотря на все усилия Дейзи, раковина снова начала медленно закрываться. Публика, Том и Генерал в последний раз увидели перепуганное лицо дивы. Раковина захлопнулась, и Дейзи исчезла в ее чреве.

Зал взорвался смехом.

И все это время звуки сонаты лились и ласкали слух присутствующих. Жозефина ни на секунду не переставала добросовестно исполнять свои обязанности.

– Да сделай же что-нибудь! – скомандовал Том Генералу.

Тот бросился за кулисы.

На какое-то время установилась тишина. Створки раковины оставались сомкнутыми, звуки сонаты заполняли притихший зал. Публика напряженно ждала, и Том это чувствовал.

И вот снова раковина чуть приоткрылась. Сидящие в зале с надеждой вздохнули. Однако внезапно раковина вновь захлопнулась. Публика дружно ахнула.

Раковина опять приоткрылась. Еще один дружный вздох надежды, но… раковина захлопнулась.

– Я думаю, что она ее жует! – предположил кто-то из зрителей.

Раздался смех. Похоже, надежды не оставалось. Мужчины заерзали в креслах, подталкивая друг друга локтями.

– Гениально, Шонесси! – выкрикнул кто-то. – Шонесси, ты гений!

Раковина заскрипела. На этот раз звук свидетельствовал об осмысленности происходящего. Раковина раскрывалась на дюйм, на шесть дюймов, на фут и наконец на три фута.

Зрители несколько успокоились и смотрели на сцену, с нетерпением ожидая, чем же все закончится на этот раз. В конце концов раковина открылась настолько, что все смогли лицезреть Дейзи. Взъерошенная, с ошалелыми глазами и с улыбкой, как будто приклеенной к лицу, она осторожно, с опаской посматривая через плечо на раковину, подняла руки над головой, пытаясь принять красивую позу.

Раковина захлопнулась, и Дейзи исчезла.

Публика взревела.

Жозефина, пребывая в некоторой растерянности и не зная, что можно предпринять еще, продолжала играть сонату. Том видел на ее лице крупные капли пота.

Однако негромкую музыку заглушил топот ног и рев мужчин.

Раковина снова, медленно, со скрипом начала открываться.

Лицо Дейзи с разметавшимися вокруг рыжими пышными волосами, разрумянившееся и утратившее оптимистичное выражение, появилось по центру между створок. Руки прикрывали голову.

Но как только Дейзи убедилась, что раковина осталась открытой, она высоко вскинула их, продолжая при этом с опаской посматривать через плечо на свою Немезиду.

– Она желает иметь тебя на обед, Дейзи! – крикнул кто-то из публики. – Беги, беги, пока не поздно!

– Ты можешь быть жемчужиной в моей раковине каждый день, Дейзи Джоунз!

Раковина оставалась открытой. Дейзи, осторожно поднявшись с колен, повернулась лицом к залу.

– Метай гарпун в тварь, пока она не съела тебя, Дейзи! Новый взрыв хохота стал ответом на эти слова.

Как результат всей этой суеты, одна из огромных грудей Дейзи почти вылезла из слишком откровенного покроя тоги и засияла в огнях рампы.

– О Боже мой! – простонал кто-то восхищенно. Дейзи сделала глубокий, хорошо видимый публике вдох.

При этом ее грудь поднялась и опала, словно волна прилива. Дейзи поправила тогу, чтобы прикрыть обнаженную плоть.

И наконец, окончательно убедившись, что верхняя створка раковины не прихлопнет ее, Дейзи вскинула руки и, как могла, изящно сдвинула ноги в коленях.

Чувственный, полногрудый, улыбающийся антипод Венеры Боттичелли.

– Браво! Браво!

Топот ног сопровождали громовые раскаты аплодисментов, звучали восторженные выкрики и приветствия. На сцену посыпался дождь монет, полетели букеты цветов и, наконец, галстуки, туфли и всевозможные безделушки.

Из-за кулис Том видел, как затравленность во взгляде Дейзи сменилась улыбкой. От паники через неопределенность она мало-помалу приблизилась к триумфу.

О да, Дейзи – это настоящая дива. Вероятно, именно так дивы приходят к славе.

Генерал вернулся оттуда, где мальчишки орудовали хитроумными устройствами. Он был растерян:

– Все сбежали…

– Уволь их, если встретишь снова, – решительно сказал Том. – Почему раковина жует Дейзи?

– Когда я тянул канаты, раковина не открывалась до конца. – Генерал был спокоен, поскольку привык к неудобствам, связанным с его ростом. – Девушки помогли мне.

Том и Генерал наблюдали за тем, как Дейзи греется в лучах славы и купается в океане аплодисментов.

– Похоже, эта женщина готова повторять то же самое на каждом представлении, – сказал Том мрачно, но не без удовольствия.

Наконец восторженная публика покинула утопающую в море цветов уборную Дейзи. Дива раздумывала, не нанять ли ей карету, которая довезла бы это великолепие до ее дома. Одну. Впрочем, она решила, что прежде ей стоит увидеться с Томом.

Нельзя сказать, чтобы Дейзи мечтала о предстоящей беседе.

Осторожный стук в дверь несколько удивил ее. Дейзи промокнула глаза и приглушила свет лампы. В полумраке, она надеялась, будет не так просто увидеть ее покрасневшие глаза.

– Входи, – пропела она, надеясь, что человеку за дверью ее голос не покажется слишком жалобным.

На пороге стоял Генерал. Он молча, долго и пристально смотрел на Дейзи. Она выдержала его взгляд.

– Ну и?.. – почти рявкнула она.

– Ты плакала, – словно обвиняя ее, произнес Генерал. Дейзи отвернулась. Она в задумчивости прикасалась к лепесткам цветов шикарного букета. Подобные букеты – это знаки внимания важных персон. Дейзи получала их много лет, бесспорно, заслужив право считаться знаменитостью. Интересно, как долго она сможет рассчитывать на такие букеты?

Генерал, разумеется, был без цветов.

– Сегодня ты имела грандиозный успех.

– Ха! – Дейзи повернулась к зеркалу, делая вид, что сейчас ее больше заботит собственная внешность. – Это всего лишь слова.

Генерал молчал.

Как Дейзи ни старалась сдержаться, она все же шмыгнула носом. Черт возьми. Теперь он наверняка поймет, что она плакала.

– Я думаю, что должна извиниться перед Томом, – бросила она пробный камень.

– О, я думаю, Том уже простил тебя, – с легкой иронией ответил Генерал.

Оба немного помолчали.

– Я заплатила ей гинею… Молли, – призналась Дейзи.

– Я полагал, Молли можно купить и дешевле.

Дейзи улыбнулась.

– Я просто подумала, что будет так… здорово, – задумчиво проговорила она. – Мне так хотелось, чтобы Венерой была я. Все девчонки были такие… они так злорадствовали.

Это была правда. Отчасти Дейзи расплачивалась за то, что была звездой «Белой лилии». Вероятно, понимая это, Генерал промолчал.