Послышался топот, и в комнату вбежало еще одно зеленолицее создание. На сей раз по косичкам с бусинами Бенджи опознал Кэрол.

— А, проснулся, — обрадовалась она.

— Т… ты чего… — язык ворочался с трудом, мысли в голове — тоже, — з… зеленая…

— А, это, — она провела пальцем по щеке — там образовалась темная полоска. — Это авокадо тертое с медом! — Облизала палец. — Очень для физиономии полезно! У нас еще осталось, хочешь — и тебя помажу. Ладно, шучу, шучу! Кофе хочешь?!

— К… который час?!

— Бенни-кисик, ты извини, что так вышло, — весело затараторила она, — мы только потом посмотрели, что таблетки эти — ну, которые я тебе дала — со спиртным категорически нельзя мешать. Вот ты и вырубился капитально — мы уж не знали, что делать — спишь и спишь, я тебя даже полотенцем мокрым по физиономии хлопала — никакой реакции. Мы думали, может, тебя на диван поднять…

Бенджи захотелось немедленно, срочно ее придушить — пусть даже бесплатно, лишь бы прекратилась эта трескотня.

— Который час?! — перебил он, сумев, наконец, справиться с непослушным языком.

— Два уже. Но сегодня же воскресенье, так что ничего страшного — ну, поспал подольше!

— Ладно, ты можешь продолжать с ним любезничать, а я пойду голову смывать, — заявило второе зеленое существо. По неодобрительному взгляду и по басовитому голосу Бенджи наконец узнал Диди.

— А где Рита?

— Рита? Что — понравилась?! — противно захихикала черномазая… точнее, зеленомордая. — То-то, я видела, ты вчера с нее весь вечер глаз не сводил! Не-е, ничего у тебя не выйдет — Рита давно в Вашингтоне.

— В каком еще Вашингтоне? — тупо переспросил Бенджи.

— Ди-Си — округ Колумбия то есть! — продолжала веселиться Кэрол. — А чего, ты думаешь, мы вчера отвальную устраивали?! Она на выставку уехала, там выставка фотографий завтра открывается, и Рита тоже участвует. Представляешь, когда ей на той неделе позвонили и пригласили — вдруг, неожиданно, в последний момент — она была в панике! Целый чемодан фотографий и пленок с собой взяла, говорит, что здесь не успела — там допечатает. Я пока эти два месяца в ее квартире поживу, а то моя квартирная хозяйка совсем сдурела…

Дальше Бенджи ничего не слышал — видел, как беззвучно, словно у рыбы в аквариуме, раскрывается белозубый рот, но слова до него не доходили. По телу бежали мурашки, перед глазами все расплывалось.

Он пропал!

Задание не выполнено и теперь выполнено быть уже не может. Конечно, можно позвонить заказчику, объяснить ситуацию, и тот свяжется с кем-нибудь в Вашингтоне…

Но что будет с ним самим, с Бенджи Перейра?! Его жизнь кончена, и никакое чудо ее уже не спасет.

Правила игры были Бенджи хорошо известны: киллер, не выполнивший задание, становится «клиентом» какого-нибудь более удачливого коллеги, который наверняка тоже получит надбавку за срочность…

Горло перехватило — словно наяву он почувствовал на шее удавку.

«Билеты на футбол пропадут…» — мелькнула вдруг запоздалая нелепая мысль.

Дотронувшись до шеи, Бенджи понял, что на ней действительно что-то есть. С омерзением сорвал это с себя и уставился на узенький кремовый шелковый галстук.

— Хи-хи! — ворвался снова в уши голос Кэрол. — Это галстук Риты, от ее старого костюма — хочешь, возьми на память. А то ты вчера отказывался без галстука танцевать — кричал, что без него не можешь, что ты в этом деле ас… здорово тебя от таблеток колбасило! Кстати, танцуешь ты на самом деле не бог весть как…

Бенджи с трудом встал, пошатнулся — она поддержала его под локоток.

— Сейчас я тебе кофе сделаю, сразу себя другим человеком почувствуешь! А ты пока подкрути там, в туалете, а то у нас по-прежнему капает.

Какой, к черту, туалет?!

Ему захотелось хоть кого-то ударить, убить, разнести к чертовой матери эту квартиру… и эту черномазую сучку с ее таблетками и ее болтовней!

Он взглянул на руки — сколько же его отпечатков осталось в этой квартире?! Интересно, а куда делись его перчатки?

Впрочем, зачем ему перчатки?! Его карьера закончена, больше они ему не понадобятся…

Когда через пять минут Бенджи вышел из ванной, уже в спецовке, Кэрол ждала его у входа.

— Ладно, вот твои сто пятьдесят долларов!

Наверное, она так и не поняла, почему он с горькой усмешкой отстранил протянутые деньги и быстро пошел к выходу. Кажется, вслед прозвучало еще одно «Бенни-кисик», но ему было уже не до того.

Выставка фотографии под девизом «Улыбка ясная природы» имела успех у публики и вызвала благосклонные отзывы критики. Интерес к некоторым фотографиям проявили не только поклонники фотоискусства, но и должностные лица из определенных федеральных структур.

В результате помощника некого конгрессмена привлекли к суду за дачу ложных показаний, а сам конгрессмен вынужден был подать в отставку.

«Чистюлю» Бенджи искали долго — нет, не полиция, а двое вежливых и аккуратно одетых людей, представлявшихся всем знакомым Бенджи его двоюродными братьями. Но все их вопросы остались без ответа — никто в тех краях больше не встречал Бенджи Перейру.

Один из его приятелей через несколько лет, вернувшись из Мексики, рассказывал, что видел в Тихуане бармена — точь-в-точь Бенджи, только с усами. Но когда он спросил «Бенджи, сукин сын, это ты, что ли?!» — тот злобно зыркнул на него глазами и ответил «No habla ingles»[3].