идет речь. Из-за ближайшего валуна появилась согбенная старуха. Она опиралась на суковатую клюку и при каждом шаге громко стонала. Добравшись до расселины, старуха остановилась и, протянув руку, прокаркала:

— Нет ли у достойных и уважаемых господ корочки хлеба для несчастной? Подайте из милости, накормите несчастную!

Старая нищенка выглядела отвратительно. Покрытое густой сетью морщин лицо было мертвенно-бледным, выцветшие глаза слезились. Отвисшая нижняя губа обнажала красные воспаленные десны без единого зуба. Старуха тяжело дышала, пускала слюну.

У ее ног крутилась крохотная черная собачка, выглядевшая немногим лучше хозяйки. Шерсть висела клочьями, местами видна была розоватая голая кожа. Она свесила длинный розовый язык чуть ли не до земли. Тоненькие, непропорционально длинные лапки то и дело нервно переступали с места на место, так что Семену показалось, что они вот-вот переломятся.

Далия порылась в сумке, вынула лепешку:

— Держите! — И бросила старухе. Та ловко поймала лепешку, отломила кусочек, дала собаке.

Сатан усмехнулся.

— Любишь ты розыгрыши, госпожа Махлат! — воскликнул он насмешливо. — Думаю, не таким хлебом ты обычно насыщаешься!

Старуха вдруг распрямилась, уронила лепешку и отбросила в сторону ненужную клюку.

— А-а, это ты пожаловал! — сказала она звучным молодым голосом. При этом лохмотья ее мгновенно превратились в длинную черную мантию, переливавшуюся золотым шитьем.

Лицо, впрочем, не стало менее уродливым. Разве что взгляд — исчезла старческая прозрачность глаз. Из десен прямо на глазах выросли длинные острые зубы, почти клыки.

— Прошу любить и жаловать, — сказал Сатан, обращаясь к своим спутникам. — Госпожа Махлат, супруга князя Терниэля, правителя Абадона. И между прочим, мать нашей доброй приятельницы Аграт, жены князя Заариэля.

Камни зашевелились. Ближайший к «нищенке» быстро вытянулся вверх и превратился в огромного рогатого демона. Правда, вместо чешуи его тело покрывала густая шерсть. Семену стало понятно, что представляли собою удивившие его длинные тени. Как только камни начали превращаться в демонов, эти тени отрывались от земли и становились плащами, укутывавшими уродливые тела обитателей Абадона.

Сатан холодно кивнул тому, который был покрыт шерстью.

— Приветствую тебя, Терниэль, — сказал он, подчеркивая высокомерные нотки в голосе. — Коль скоро ты извещен о нашем прибытии — а я думаю, ты извещен, — не будем терять времени. Нам нужен предмет, находящийся у тебя на хранении. И мы его получим, будь уверен. От тебя зависит, произойдет ли это к обоюдному удовольствию или нам придется применить силу, — угрожающе добавил князь Гееномский.

К Терниэлю подбежал один из его приближенных. Он выглядел жалко: рога обломаны, черное покрывало изодрано в немыслимые клочья. В непропорционально больших лапах демон держал две пригоршни какой-то шелухи.

— Продай! — закричал он Терниэлю. — Продай им то, что они хотят! Наша казна пуста! Вот, — он поднес лапы к глазам князя, — вот все, что осталось!

— Слушай господина Невеля, князь Терниэль, — подхватил Сатан. — Он дело говорит. И знает твое положение лучше других. Как-никак твой казначей. Кому, как не Невелю, знать правду? Не он ли управляет всей бедностью мира?

Невель закивал, бережно укладывая шелуху в дырявый кошель, привязанный к перепоясывавшей его веревке. Несколько шелушинок упали. Невель с воплями бросился на землю: «Не трогайте! Не смейте трогать!»

Князь Абадона угрюмо молчал. Похоже, ему не хотелось расставаться со скрижалью. Но, с другой стороны, он опасался отказывать — это читалось на его уродливой физиономии. И Семен прекрасно понимал его опасения: если прав Сатан и слухи здесь разносятся мгновенно, то у Терниэля были все основания опасаться конфликта с пришельцами. Его княжество — предпоследнее, а значит, пять областей этот неведомый коэн прошел, внеся изрядное смятение в его обитателей, выйдя победителем из нескольких стычек.

— Сыграем, — сказала вдруг княгиня Махлат. — Поставим на кон пластину. Пусть твой... м-м... друг... — Она улыбнулась Семену. Улыбка была больше похожа на оскал. — Пусть твой друг, Самаэль, обгонит мою собачонку. Бадаргун, ко мне! — крикнула Махлат. Черная собачонка тут же подбежала к хозяйке и принялась высоко подпрыгивать, словно радуясь, что на нее наконец-то тоже обратили внимание. — Кто быстрее добежит вон до того столба. Обгонит твой друг — князь Терниэль позволит взять скрижаль. Да он и сам возьмет — скрижать хранится на столбе... Не обгонит — придется вам заплатить выкуп. И за скрижаль, и за самих себя. Мы подумаем, какую назначить цену... Бежать недалеко, пол парсы.

«Два километра», — перевел Семен в привычные меры длины. Сатан посмотрел на столб, указанный Махлат. Перевел взгляд на крохотного Бадаргуна. С сомнением покачал головой. Но ничего не сказал.

— Только ты, — добавила вдруг Махлат, — уж побудь рядом с нами. Не хочется, чтобы ты вмешивался...

— Вы мне не доверяете? — деланно удивился Сатан.

— Почему мы должны тебе доверять? — хриплым лающим голосом спросил Терниэль. — Ты ведь не нашей породы, кто знает, что у тебя на уме?

«Не нашей породы?» — теперь удивился Семен. Но тут же вспомнил: конечно, ведь прочие князья Тхом — демоны. Сатан же — ангел. Хотя и с подпорченной репутацией.

Он вышел вперед:

— Ладно, я согласен.

Он несколько раз глубоко вздохнул и побежал. Собачка с лаем ринулась вслед за ним. Семен подумал, что она сейчас вцепится ему в ногу. Но нет, черный, пронзительно лающий комочек изо всех сил стремился его обогнать. Семену стало смешно — так все это походило на детскую беготню наперегонки со щенком — любимцем двора. Он припустил что есть силы. Черная собачка не отставала. Сзади неслось:

— Давай, Бадаргун, давай!

Пес резко ускорил бег и немного обошел человека. Теперь его тоненькие лапки мелькали с такой скоростью, что вообще не были видны; казалось, он просто летит над землей. Семен попытался сократить разрыв — тем более что столб был уже совсем близок. Не удалось.

Опередив Семена на добрых двадцать метров, пес добрался до столба, резко повернулся и угрожающе оскалился. Выглядело это довольно смешно: свирепый страж едва превышал по размерам человеческую ладонь. Семен непроизвольно хохотнул. От этого у него тут же сбилось дыхание, пришлось перейти с бега на быстрый шаг.

Вдруг он остановился как вкопанный. Пес быстро менялся в размерах, словно кто-то невидимый надувал его воздухом. Спустя буквально несколько мгновений он уже превратился в гиганта, превышающего человека ростом. При этом визгливое тявканье сменилось оглушительным низким рыком.

— Вот тебе и песик... — прошептал Семен, с трудом двигая разом онемевшими губами.

Изменением