Ближе к полудню второго после выхода из Манилы дня плавания Питт и Джордино получили приглашение капитана совершить обзорную экскурсию по «Орегону», на самом деле оказавшемуся в высшей степени необыкновенным судном. Верхняя палуба, заваленная пустотелыми штабелями, бутафорская рулевая рубка, матросский кубрик и каюты офицеров на юте, где никто не жил, намеренно содержались в ужасающем беспорядке, чтобы отвести глаза портовым и таможенным чиновникам, поднимающимся на борт для досмотра. Сложнее обстояло дело с маскировкой машинного отделения. Чиф, он же президент корпорации, наотрез отказался захламлять подведомственные ему отсеки, но изобретательный Хенли нашел выход. В ведущем к сердцу судна длинном извилистом коридорчике было темно, грязно и ужасающе воняло гнилой капустой. А перед входом маслянисто поблескивала при свете единственной лампочки огромная лужа мазута. До лужи редко кто добирался — обычно хватало одного взгляда в открытый люк, из которого несло помоями, чтобы отбить охоту у самого ревностного служаки. Никто и представить не мог, что за этим неприглядным фасадом скрывается ярко освещенное помещение, сравнимое по чистоте и стерильности с реанимационной палатой или операционной крупной больницы.

В действительности каюты экипажа и оснащенная суперсовременным электронным оборудованием настоящая рубка размещались в нижней части трюма под грузовыми отсеками. Но истинную гордость «Орегона» составляло его вооружение. Подобно закамуфлированным во времена мировых войн под безобидные транспортные или рыболовные суда германским, британским и русским рейдерам, за фальшивыми бортами которых скрывался внушительный арсенал корабельных орудий, зениток, пулеметов и торпедных аппаратов, скромный лесовоз таил за ржавой обшивкой корпуса несколько пусковых установок, оснащенных противокорабельными и зенитными ракетами, и немало чего еще в том же духе. Ничего подобного друзья никогда не видели, а Питт почти не сомневался, что другого такого судна, представляющего собой столь же безупречный образчик для обмана зрения, как цилиндр циркового фокусника, попросту не существует в природе.

Завершив экскурсию, Питт и Джордино отправились на камбуз, где отдали дань обеду, приготовленному и поданному самим шеф-поваром — очаровательной дамой средних лет по имени Мари дю Гар. Эта симпатичная бельгийка обладала таким послужным списком, что любой ресторатор или владелец отеля от Токио до Марселя не пожалел бы последней рубашки, лишь бы заполучить такого шефа в свое заведение. В состав экипажа «Орегона» Мари попала по вполне прозаической причине: галантный Кабрильо сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Благодаря более чем щедрой оплате своих профессиональных услуг и выгодным вложениям капитала, практичная мадам дю Гар рассчитывала уже через пару рейсов открыть собственный ресторан французской кухни в деловой части Манхэттена.

Предложенное ею меню поражало воображение. Джордино, с его давно атрофированными вкусовыми рецепторами, ограничился boeuf a la mode — тушеным мясом в желе с печеным картофелем-пай — и пивом; Питт же дал волю разыгравшейся фантазии гурмана и заказал свое любимое ris de veau ou cervelles au beurre noir — поджелудочную железу теленка в темном масляном соусе с гарниром из шляпок молодых шампиньонов, запеченных с крабовым мясом и отварными артишоками под голландским соусом. По совету шефа он выбрал к горячему блюду великолепное сухое «Феррари-Карано Сиена» урожая 1992 года, разлитое в графстве Сонома в Южной Калифорнии. Ничего более вкусного Питт давно не едал — во всяком случае, на борту судна в море.

Выпив по чашечке «эспрессо», друзья направились в рулевую рубку — бутафорскую, а не настоящую, которой больше подошло бы название «центр управления полетами», — где их ожидал капитан Кабрильо. Подниматься пришлось по скользкому трапу, заляпанному потеками машинного масла и ржавчины. Наверху их взорам открылась не менее безрадостная картина. Мусор под ногами, облупившаяся краска, испещренный подпалинами от окурков письменный стол, древнее навигационное оборудование, половина которого не функционировала... Лишь надраенные, согласно нерушимой морской традиции, медные детали нактоуза[21]да рукоятки штурвала и машинного телеграфа сияли нестерпимым блеском в свете шестидесятиваттных лампочек за грязными плафонами на потолке.

Кабрильо стоял на крыле мостика с трубкой в зубах, наблюдая за тем, как «Орегон» входит в канал Вест-Ламма, ведущий в гавань Гонконга. Оживленное движение снующих туда и обратно судов требовало особой внимательности. Чтобы не выделяться из общей массы, капитан приказал снизить ход до самого малого и пригласить на борт лоцмана. Наполнив забортной водой балластные цистерны еще в двадцати милях от порта, «Орегон» почти ничем не отличался от десятков столь же великовозрастных сухогрузов, морских буксиров и угольщиков, входящих в гавань или покидающих ее акваторию. Рубиновые огни антенн телебашни на вершине горы Виктория равномерно мигали, предупреждая пилотов о необходимости соблюдать режим высоты. Праздничная иллюминация знаменитого плавучего дворца-ресторана «Джумбо» отражалась сотнями разноцветных светлячков в водах бухты Абердин.

Если находившиеся в рубке члены экипажа и осознавали степень риска, связанную с заходом в самое логово противника, их бесстрастные лица ничем не отражали владеющие ими чувства. Судя по репликам собравшихся вокруг стола, в данный момент их статус куда более соответствовал членам совета директоров солидной компании, нежели безродным морским бродягам, как можно было предположить по их одежде. Весь разговор вертелся вокруг биржевых котировок на азиатских финансовых рынках. Казалось, игра на повышение или понижение акций занимает этих людей гораздо сильнее, чем предстоящая акция против «Юнайтед Стейтс».

Кабрильо заметил присоединившихся к компании Питта и Джордино и подошел к ним.

— Мои источники в Гонконге сообщают, что лайнер несколько часов назад бросил якорь в доке терминала, принадлежащего «Шэнь Цинь маритайм лтд». Это к северо-востоку от Цзюлуна, в бухте Куай Чжун. Нужные чиновники уже получили взятку, и нам разрешено встать на стоянку в пятистах ярдах от него.

— Почти полмили в оба конца, — быстро подсчитал Питт, и лицо его омрачилось.

— На какой срок хватает аккумуляторов вашей субмарины? — спросил капитан.

— На четырнадцать часов, — ответил Джордино и добавил, подумав: — В режиме экономии.

— А если мы отбуксируем вас поближе на катере? В подводном положении, разумеется?

— Было бы неплохо, — одобрительно кивнул Питт. — Такой вариант позволит нам выиграть лишний час для осмотра. Только я сразу предупреждаю: «Си дог-2» — дама солидная. Обычной моторке с ней не справиться.

— Не волнуйтесь, — заверил его Кабрильо, — в нашем распоряжении на берегу имеется такая мощная техника, что вам и не снилось.

— Тогда и спрашивать не стану, — махнул рукой Питт. — Нисколько не сомневаюсь, что вам вполне по силам выиграть «Золотой кубок» в гонках на скорость.

— Вы и так уже узнали достаточно, чтобы написать книгу о корпорации «Орегон», — усмехнулся капитан, следя одним глазом за приближающимся лоцманским катером.