— Хорошо, сэр.

Я дождался, пока молодой и неопытный страж порядка отойдет в другой конец коридора, и после этого толкнул дверь.

В одноместном прокуренном номере находилось четыре человека, двое живых и двое мертвых. Кряжистый здоровяк с красной бычьей шеей расхаживал из угла в угол. На нем трещал мундир лейтенанта. Второй —  хлюпик с сержантскими нашивками, сидел за столом и вел протокол.

Я вошел в комнату, как к себе домой, и захлопнул за собой дверь. Оба легавых слегка оторопели, увидев незнакомое лицо. Пока они шевелили ржавыми извилинами, я осмотрел все, что мог. Мне стоило больших усилий держать себя в руках. Каждая мышца моего тела была напряжена, а нервы натянулись, как лески под грузом акулы.

Рик сидел в кресле с откинутой назад головой. У него было прострелено горло под подбородком. В свисающей с подлокотника руке, на указательном пальце, болтался короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра. Возле самой двери, на полу, сидел парень, похожий по описанию Рика на Джека

Арлина. Его белая рубашка была вся в запекшейся крови, ему прострелили грудь. Рядом с рукой валялся шестизарядный «браунинг». Я ощупал труп Арлина и внимательно осмотрел тело Рика. На его бедре зияла еще одна рана. Я знал, что повторного осмотра мне сделать не удастся.

— Эй, приятель, тебя Кенинг прислал? Ты врач?

Пока лейтенант это мычал, я успел осмотреть все и даже подумать.

— Нет.

— Тогда какого черта ты здесь вынюхиваешь? Трупов не видел? Сходи в кино, там дуэли устраивают интереснее, не то что эти сосунки.

— Дуэли?

— А ты не видишь?

— Только не вноси в протокол эту чушь!

— Эй ты, красавчик, ты начинаешь мне действовать на нервы. Кто тебя прислал?

— Окружная прокуратура Санта-Барбары. Мое имя Дэн Элжер.

— Мы ничего не сообщали в окружную прокуратуру. Вали отсюда в свою Барбару и не болтайся под ногами. Ты на территории округа, который принадлежит капитану Шерду.

— Идиот! Округа не принадлежат полицейским, они принадлежат людям, живущим в них. Ты хотел сказать, Шерд контролирует округ, но Санта-Роуз входит в юрисдикцию окружной прокуратуры, и это убийство будет поставлено на контроль. Даже если Шерд этого не захочет. Понял, лейтенант?

— Не тебе, щенок, указывать мне на законы и порядки. —  Здоровяк подошел ко мне и, задрав голову вверх, залаял: —  Я без тебя разберусь, что здесь произошло. Когда два придурка после попойки устраивают дуэль, то прокуратура свой нос не сует. Это мое дело! Два выстрела, два трупа —  и на этом конец! А теперь пошел вон!

Он ткнул меня в грудь своим жирным пальцем. Сержант, сидящий за столом, хихикнул.

— Теперь ты выслушаешь меня, лейтенант. То, что ты здесь изрек, твой мальчишка занес в протокол, и этим ты подписал свою отставку. Иди торгуй гамбургерами и не марай мундир лейтенанта. А ты, сынок, пиши в документах то, что нужно. Того парня, что сидит у стены с дыркой в груди, зовут Джек Арлин, и вы про него наверняка слышали. Труп уже заледенел, его убили днем и привезли сюда специально для вас. Сюрприз! Ты видишь, лейтенант, что он весь в крови, а на полу нет ни капли. Разуй глаза и скажи мне, где его пиджак, шляпа, плащ? Что, он в таком виде ходит по улицам? Холодновато. Если постараешься, то сможешь выяснить у портье, что номер снял не он. Пойдем дальше. Арлина убили в упор. На его рубашке следы пороха. Однако покойники находятся друг от друга на расстоянии семи шагов. Рана смертельная, и ответного выстрела он сделать не мог. Ослу понятно, что парня подкинули в номер, но тот, кто подкидывал, знал, что имеет дело с ослами. Второго зовут Рик Адамс. Он корреспондент из спортивной хроники, а не ковбой. Его убили не более часа назад. Здесь, в этом номере. Температура тела почти не изменилась. Стреляли от двери, но пуля угодила в бедро, и его отбросило к креслу. Убийца пытался его добить в упор, но репортер оказал неожиданное сопротивление. Второй выстрел убийца сделал от бедра вверх и попал в горло. Это и была смертельная рана. Теперь я вам опишу убийцу. Высокого роста, брюнет, носит бороду, а сейчас ходит с расцарапанной мордой. У убитого Рика Адамса, который боролся за свою жизнь, под ногтями несколько коротких черных волос с запекшейся кровью. Кстати, Джек Арлин, как видите, бороды не носил и никогда брюнетом не был. И, наконец, для справки. Ни тот, ни другой никогда не имели оружия и не умели им пользоваться. Обрати внимание, лейтенант, номера на оружии сточены. Таким пользуются только профессионалы, а не журналисты и нотариусы. Ну что, смешливый, ты все успел записать? Не бери примера с начальства, а то вылетишь на улицу следом.

Лейтенант слушал меня, скрипя зубами. Когда я закончил, он схватил меня за лацкан пиджака.

— Если ты не уберешься из города в течение часа, то сядешь за решетку! Понял, фраер! Вон отсюда!

— Не брызгай слюной, пес вонючий!

Я взял его за руку, которой он зацепил мой пиджак, и нежно сжал ее. Глаза лейтенанта стали вываливаться из орбит, а жилы на красной роже готовы были лопнуть в любую секунду.

— Запомни, гнида, если ты будешь мне мешать, то я сотру тебя в порошок!

В запястье лейтенанта что-то хрустнуло, и он взвыл, как подстреленный слон. Сержант вскочил на ноги и схватился за кобуру, но я опередил его, и мой «кольт» коснулся его лба.

— Не дергайся, сосунок!

Парень замер на месте и покрылся потом, словно его окатили из бочки водой. Конечно, я сделал ошибку, нервы не выдержали. Такие промахи непростительны. Угрожать оружием представителю закона во время исполнения служебного долга —  значит сесть за решетку года на три. В лучшем случае меня могут лишить лицензии.

Но отступать некуда, начатое придется довести до конца. Я выдернул револьвер из кобуры толстяка и толкнул его на диван. Тот держался за руку и выл, как голодный койот среди ночи.

— Повернись к стене, руки за голову, —  приказал я сержанту. Беднягу трясло. Он точно выполнил приказ, но локти над его головой ходили ходуном. Я вынул оружие из его кобуры и снял с пояса наручники. Затем, пропустив цепочку наручников через железную спинку кровати, окольцевал обоих копов. Если захотят уйти, то только с мебелью.

— Ну, Элжер, тебе не уйти от меня —  сопел лейтенант.

Еще одна глупость. Я успел назвать себя.

— Ты мне за все ответишь, —  продолжал шипеть толстяк с пеной у рта.

Я достал платок, стер свои отпечатки с оружия полицейских и оставил револьверы на столе так, чтобы они не могли до них дотянуться. Выйдя из номера, я запер его на ключ, который торчал в замке, и выбросил его в урну.

Парень у лифта встал, когда я проходил мимо.

— В номер никого не допускать. Лейтенант занят сложным экспериментом.

— Да, сэр.

Обстановка в вестибюле не изменилась. Я подошел к портье. Закончив болтать с горничной, он теперь вправлял мозги посыльному.