– Кто это был? – спросил Песцов и выпрыгнул напесок. – Чёрный Пёс? На «лебедей»[119] что-то не оченьпохоже…

Он сам понимал, что тут были замешаны птицы совсем другогополёта.

– А фиг его знает, – пожала плечами Бьянка и тоже спрыгнулачерез борт. – Игра весьма осложнилась, неизвестно даже число хозяев.Вначале их было двое – Чёрный и Белый. А теперь уже есть Желтый, Красный,Голубой… Что любопытно – каждому моя коробочка нужна позарез. Вот и стараются,присылают персональные вертолёты… А что не Чёрный Пёс там был, так это точно.Тот с техникой не работает, больше надеется на себя. И, в общем, правильноделает…

Когда они уже шагали по асфальту, на берегу залива грохнуло,и неслабо. Техника не подвела.

– Странная штука жизнь, – задумаласьБьянка. – Лодка наша была создана плавать, но отправилась на небо. Авертолет, рождённый летать, кончил на дне.

Песцов промолчал. Он тщетно пытался переварить увиденное. Аведь и вправду лимон зелёных за ту коробочку было не жалко. И даже жизнь положить.Маленький осколок, вроде тьфу, а что творит! Что же тогда могло натворить целоезеркало?..

Они шли по прогулочной дорожке, что тянется в этих местахмежду шоссе и заборами санаториев, санаториев, санаториев. У ворот одного изпансионатов стоял чёрный «Рено». Когда Бьянка уверенно подошла к автомобилю ивытащила из кармана ключи, уставший удивляться Песцов воспринял это почти какдолжное.

Прощай по второму разу, Курортный район, прощай, «Кипарис» имилая Вера… У въезда в Ольгино «Рено» нарвался на радар. Его уверенно держалабескомпромиссная рука грозного стража дорог.

– Инспектор дэпээс обэ дэпээс гибэдэдэ гувэдэ старшийпрапорщик Козодоев! – страшно рявкнул он. – Документы!

Эх, знал бы он, что уготовила ему судьбина, не стал бы онтормозить этот «Рено». Более того, он грудью перекрыл бы движение, дал бы этому«Рено» зелёный свет и сам поехал бы впереди с мигалками и сиреной…

– Документы? – удивилась Бьянка, приоткрываяокно. – А я думала, телефончик у меня хотите спросить…

При этом глаза её странно сузились, взгляд сделался острым,как толедский клинок, и бедный страж закона вдруг почувствовал себя плохо. Дане просто плохо, а так, что перед глазами поплыли дымные клочья. В животезаворочался ком, кишки превратились в брачующийся гадюшник… И всё егосодержимое дружно попросилось наружу. Да так, что не осталось ни мыслей, нижеланий, ни забот, ни стремления послужить отчизне и президенту – лишь однамогучая, до одури земная потребность.

«Господи, Господи, что же делать-то, Господи…» Собственно,что надо делать, было предельно ясно. Но как? Пешеходы, автомобили, движение… Аглавное, должен с минуты на минуту проследовать с дачи Николай Фёдорович. ИБоже упаси попасть впросак, не отдать ему честь. Заметит, запомнит, не простит…

– Господи, Господи, спаси, сохрани, – уже вслухзастонал Козодоев. – Приснодева, Матушка, Заступница, не выдай, помоги…

А Бьянка и Песцов были уже далеко. Чёрный, жуткого дизайна«Рено» мчал их к Ладожскому вокзалу. Беглецов ждали перрон, поезд, боковыеместа в плацкартном вагоне и не такая чтобы уж дальняя, но дорога вперёд. А вотдороги назад у них не было. Все мосты сожжены.

– Привет, Оксана. – Генерал включил защиту, встал,лично надавил на кнопочку электрочайника. – Присядь…

Он в очередной раз вернулся из Москвы и чувствовал себя каквыжатый лимон. А как ещё будешь себя чувствовать после хождения на высокиековры, пред начальственные очи? Откуда упадёшь и костей не найдут, да и ктоискать-то будет…

Как оказалось, Клюева разрабатывало ГРУ. Так что квартираего «госпожи» была нафарширована специальной аппаратурой по самое «не балуйся».Каковая аппаратура Оксану и увековечила – анфас и в профиль, сверху и сзади. Вкрасках и с великолепнейшим звуком. Вот она форсированно допрашивает клиента,вот лупцует его «куликовкой», а вот – записывает на диктофон фамилии, которыхей и вовсе слышать не стоило бы, а уж в подобном контексте…

Получилось, как в глупом анекдоте. Всё тихо-спокойно шлосвоим чередом, и тут появляется Оксана, начинает играть в справедливость иподнимает волну. Высокую (во всех смыслах) и на редкость (тоже во всех смыслах)вонючую. Что-то как-то где-то – у генерала была своя скромная версия, но ондержал её при себе – просочилось к правозащитникам, а тем дай только повод! Впрессе снова заговорили о бомбе и красной ртути, кто-то уже смоделировал накомпьютере одиннадцатое сентября, только с применением вышеуказанногоустройства, а бедные евреи подняли жуткий крик о российской помощи арабам.

Хотя если подумать и глянуть в корень, вся эта шумиха испасла Оксане жизнь. При подобной рекламе нулевой вариант никаким образом некатит, по крайней мере сейчас. Наверху, слава Богу, это поняли и решилиограничиться полумерами. Для начала отправили Клюева вместе с «Мерседесом» надно Обводного канала. А вот с полковницей Варенцовой что делать?..

Оксана же, сидя в кресле, думала о своём. Тихон сегодняпришёл с гулянки подраненный, с разорванным ухом. Вот бы знать, с кемсхлестнулся?

Не иначе со смилодоном…[120]

– Ну что, Олег, – сказала она вслух, – давайуж, выкладывай. – И усмехнулась. – Я так понимаю, если бы меня хотелина тот свет попросить, уже попросили бы. Что-то не срослось в этом плане,да?.. – Она улыбалась, но лучше бы генералу не видеть этой улыбки, потомучто не должна женщина вот так улыбаться. – Ладно, в народном хозяйстве сголоду не помрём… Хотя нет, тоже вряд ли… За человеком из системы, которыйчто-то знает, нужен постоянный контроль и пригляд. И вообще все вопросы легчерешать, когда человек на боевом посту… Ну что, Олег? Я правильно рассуждаю?Куда меня отправляют?

– Господи, Оксана! – сдёрнул очки генерал. Швырнулих на стол. Открыл банку кофе, угрюмо засопел. – Тебе сколько ложек? Асахара? А лимон? – Положил, налил, размешал, поставил чашку передВаренцовой. – Пей давай. И слушай меня внимательно. В общем так, вопросрешился в целом положительно, без всяких острых вариантов. А теперь вчастности. Попрощаешься со звездой и поедешь трубить на периферию. Накапитанскую должность. С глаз долой.

– Опером на периферию? – пожала плечами Варенцоваи отхлебнула кофе. – Они что там, надеются, что я в сортире на колготкахудавлюсь?

А сама в который раз вспомнила о генеральской мечте. Обидиллии в Орехове на большом дикорастущем участке. Там, в уютном доме, их сТишкой всегда ждала комнатка…

– Ты, мать, пойми, это ведь не конец, – тихопроговорил генерал. – Наверху ведь всё течет, всё меняется… как в тойречке-говнотечке. Сейчас тебе главное затаиться, свалить, уйти из поля зрения исидеть тише воды и ниже травы. А там видно будет… Работать станешь по линииУправления «М»,[121] думаю, не перетрудишься, в регионе тамсидит Мишка Зеленцов,[122] однокашник мой, он всегда ипоможет, и прикроет, и отмажет. Смотри, какой простор. – Генерал встал,подошёл к карте, отдёрнул секретную занавесочку и показал, какой именно.