«Значит, ты мыслишь, Анатолий, а мне думающие подчиненные нужны».

– Пойдемте со мной, лейтенант. Вы поможете мне вспомнить.

– К вашим услугам, милорд.

Арзлов кивнул и начал трудный подъем по лестнице из подвала на первый этаж замка. Его не столько отягощала раненая нога, сколько обилие информации, полученной от переживших атаку истануанцев, но в глубине души он знал, что все проходит.

«И нога, несомненно, пройдет скорее, чем переживется полученная информация».

Выжившие были на удивление общительны, рассказывая о нападении. Некоторые болтали чуть ли не с радостью. Это раздражало Арзлова, потому что доказывало: они действительно верят тому, что рассказывают. Их самоуверенность не иссякала даже под пытками, подтверждая их веру в то, что Дост вернулся в Алансаджар (Гелансаджар).

Каждый крайинец с детства знал: возвращения Доста надо бояться. Плохим детям говорили, что по ночам их будут отбирать у родителей, чтобы накормить Доста человеческим мясом. Джебель-Квирана, как предполагалось, есть дверь в ад – каждый ребенок верил в это так же ревностно, как и в то, что Аи лиф когда-нибудь появится в Муроме и возвестит конец света. «Даже когда народу Крайины угрожал Фернанди, его не так боялись, как Доста, потому что Дост однажды уже добился успеха и победил Крайину. Крайинцы, воевавшие с армией Фернанди, испытывали особенную гордость от того, что их нацию до сих пор побеждал только Кирана Дост. Они сражались изо всех сил, чтобы сохранить эту легенду и право его наследников по крови править Крайиной, как до сих пор, и спасти свою родину.

И Дост действительно помог победить войско лескарцев. Все три сотни Вандари с успехом воевали с Фернанди. Имея Вандари на северном фланге, Арзлов со своим 137-м полком имперских медвежьих гусар не раз просачивался через линию фронта лескарцев и заставил их бежать. В решительных сражениях хватало одного полка Вандари, чтобы лескарцы бежали с поля боя.

Возвращение Доста будет катастрофой, и для Крайины, и лично для Василия Арзлова.

«Почему он должен прийти сейчас?»

Планы Арзлова пока осуществляются неплохо. Он знал, что может рассчитывать на Кролика, который возглавит гусар при захвате Гелора. Арзлов не сомневался: Кролик уверен, что дальше повернет на юг и пойдет на Аран, но мало ли в чем уверен Кролик. У Арзлова абсолютно другие намерения, когда Гелор окажется в его власти.

Присутствие Доста, кто бы он ни был – истинный или один из мириадов претендентов, каковые всплывали за долгие годы в Центральном Истану – значительно осложнит ситуацию. Самый удачливый претендент, насколько помнил Арзлов, появился в Дрангиане четыреста лет назад. Пандит Дост свернул на юг, победил почти весь Аран и основал империю Варата, остатки которой еще существовали в илбирийских вассальных государствах, типа Мрайлы и Манарана.

Дост может объединить племена Центрального Истану и оказать стойкое сопротивление гусарам. Если Досту это удастся, рухнут все планы Арзлова. Для их успеха требуется быстрая и успешная кампания по взятию Гелора. Оттуда он вернулся бы в Крайину и на волне победы с гордостью въехал бы на трон тасира. Он не сомневался, что появится оппозиция, но знал, что может нейтрализовать любые воинские силы, выставленные против него, путем мятежа, подкупа или силой оружия.

Арзлов обернулся и обратился к идущему по пятам подчиненному:

– Все пленные признались в родстве с Хастом или в союзничестве с ним, да?

– Да, милорд. Они этим гордятся.

– Спасибо.

Во время допросов Арзлова озадачила такая мысль: почему пленники связывают себя с Достом через семью Хастов. Те, кто объявил себя членами рода, рассказывали фантастическую сказку: якобы с ними в горах говорил человек из золота, а союзники пересказывали искаженные версии этого же рассказа. Он отметил, что те, кто, по их словам, лично видел Доста, могли дольше сопротивляться пыткам и этим лишний раз подтверждали глубину своей веры в рассказанную ими историю.

То, что на первый план вышла семья Хастов, Арзлова радовало, но и беспокоило. Тасир знал, что Хасты могут представить претендента на трон Доста, а претендент станет угрозой для Крайины. Участие Хастов в этой истории означало, что осложнилась обстановка в Геланса-джаре, но для того Арзлов и сидел тут, чтобы все держать под контролем. Тасир может даже согласиться дать ему дополнительные войска в свете новых событий.

Арзлова беспокоило еще и то, что поступки Рафига были нехарактерны для него – от араланца привыкли ждать логичного поведения. Князь был готов к тому, что Рафиг объявит Достом себя, что было бы блестящим политическим ходом. Однако Рафиг объявил себя подчиненным Доста, и это подтверждало достоверность сведений о возвращении героя. Разве что Рафиг вознамерился представить ложного Доста для того, чтобы вдохновить свой народ. Но если вождь не объявит Рафига своим представителем в Гелансаджаре, тогда какая выгода Рафигу от его появления?

«Может быть, Рафиг сам обманывается и верит, что этот Дост – настоящий».

Двое из жертв рассказали, что их нападение имело целью отвлечь гусар, пока Рафиг с приближенными выкрадет купца Валентина Свилика по приказу Доста. Обыскали дом Свилика и допросили слугу. Но никаких следов исчезнувшего купца не нашлось. Свилик и раньше исчезал, но обычно кто-нибудь знал, куда он направился или на встречу с кем. Пленные показали, что Досту нужен крайинец, говорящий по-истануански, но Арзлов не представлял себя, чтобы купец как источник информации мог понадобиться Досту при планировании военной кампании.

«Может, за время пребывания в могиле у Доста умишко поослабло».

В Муроме новости о нападении и слухи о возвращении Доста будут восприняты как взрыв бомбы. Если организуется экспедиция для поимки и уничтожения вождя, Арзлов знал точно – его не поставят во главе. Несомненно, тасир проконсультируется с королем-Волком как уничтожить опасность, угрожающую их общим владениям в Истану. Принц Тревелин в Аране – вот логический выбор начальника такой экспедиции.

«Впусти волков в Гелансаджар, и они оттуда не уйдут».

Независимо от угрозы, которую представлял собой Дост, – хотя Арзлов отказывался верить в реальность его возвращения, – нельзя допустить, чтобы до Мурома дошли известия о нападении и об угрозе тасоте Наталии. Враги Арзлова воспользуются этим нападением, чтобы доказать, что ему нельзя доверить охрану дремучей провинции. Будут говорить, что теперь он – тень того Арзлова, который в свое время выгнал Фернанди из Крайины, а для тасира угроза его дочери – личное оскорбление. Арзлова переведут из Взорина, лишат власти и звания, направят на Мурамищину в богом забытый Мурамск. И свои последние дни он проведет, пялясь через Борейский пролив на замороженный мыс Северной Брендании.

Хромая, Арзлов поднялся по лестнице, ведущей снизу, из темницы, и оказался в мраморном фойе с куполообразным потолком и колоннами в каждом углу. С улыбкой обернулся к Воробиге:

– Лейтенант, прошу поставить взвод своих людей и закрыть вылет из северного дока Взорина. Все вылеты задерживаются, пока мы не выясним, что нападение вчера вечером не связано с заговором с целью убийства та-соты Наталии и захвата трона ее отца.