Он повернулся и уставился на меня хитрым взглядом.

– А хочешь, мы об этом поспорим?

– Поспорим?

– Спорим, что существует связь между твоим рождением и смертью Макса, а еще я готов поспорить, что и твой дядя как-то в этом замешан.

– Отлично, – сказала я и протянула руку. – На гинею.

– Гинею?! Сжалься, я бедный человек, – вскричал он, постучав себя по карману.

– На гинею, – повторила я.

Он пожал мою руку с притворной любезностью.

– Хорошо, гинея. И когда выиграю, я хочу получить милую блестящую новенькую монету. Старую и тусклую не возьму.

– Стокер, они совершенно равноценны.

– Меня не интересует ее цена. Я повешу ее на цепочку от часов и буду с гордостью носить.

– С тобой даже у самого смиренного святого лопнет терпение, – сказала я ему. – Но ты – моя единственная надежда распутать этот странный клубок. Как думаешь, куда нам теперь нужно отправиться?

Он почесал в затылке.

– В кондитерскую.

– Чтобы что-то выяснить о том тминном зернышке, которое мы нашли у барона? Но ведь в кондитерской не продается тмин.

– Нет, в кондитерскую, потому что у меня закончились мятные леденцы, – сказал он, выворачивая карманы.

– Поздравляю. Не думала, что ты можешь удивить меня еще сильнее, Стокер, но ты продолжаешь поражать меня своими способностями в поглощении сладкого. Удивительно, что у тебя во рту есть хотя бы парочка зубов.

Он показал мне свои крепкие белые зубы и громко постучал ими друг о друга

– Молитвами святой Аполлонии.

Я взяла его под руку, осторожно, стараясь не потревожить своей раны.

– Ну что ж, идем. Леденцы так леденцы, но, когда мы их купим, будем держать военный совет и решим, что делать дальше.

Стокер оказался большим знатоком сладостей. Помимо мятных леденцов он выбрал себе также круглые конфеты «бычий глаз», кислые карамельки и брусок мятной пастилы. Когда он распихивал их по карманам, у него было лицо самого счастливого человека в мире.

Не сговариваясь, мы повернули на юг, к реке, и после продолжительной прогулки добрались до набережной. День по-прежнему был прекрасным, и по волнам Темзы сновали прогулочные лодки, их паруса надувал легкий летний бриз.

– Здесь легко забыть о том, что совсем рядом шумит огромный город, – заметила я.

– Хм, – согласился Стокер; рот у него был явно склеен одной из тех ужасных сладостей, которые он только что купил.

Я обернулась, чтобы что-то ему сказать, но как раз в этот момент услышала шум быстро приближающихся шагов. Почувствовав опасность, Стокер схватил меня за руку, но было поздно. Они уже напали. Какая-то шайка разбойников явно решила нас похитить. Я лягалась, царапалась и сыпала проклятиями, когда мою голову запихивали в мешок. Не знаю, что делал Стокер, но я слышала звуки борьбы и слова, от которых у меня кровь стыла в жилах.

– Нам нужна только она; если он продолжит драться, делай что положено, – скомандовал низкий голос. Я замерла и напрягла слух, чтобы услышать еще что-нибудь. Меня держали довольно крепко, но одна из рук была прижата к голове и тоже оказалась засунута в мешок. Пошевелив пальцами, я дотянулась до шляпной булавки и осторожно вытащила ее. У меня был всего один шанс, и, сжав булавку покрепче, я вонзила ее в руку, державшую мешок.

Послышался крик от боли и неожиданности, а затем меня бесцеремонно подняли в воздух и закинули на чье-то крепкое плечо.

Потом я услышала удар и тихий стон: несомненно, это был Стокер. Я только надеялась, что ему хватило ума перестать сопротивляться и уступить бандитам. Не могу сказать, сколько человек понадобилось, чтобы удержать его, но я слышала топот многих ног, сначала по мостовой, потом по дереву; глухой скрип настила и легкий плеск волн, и поняла, что мы подошли к реке. Минутное замешательство – кажется, мой похититель с трудом удерживал равновесие, а потом весь мир начал покачиваться. Мы были в лодке; тот факт, что они напали на нас средь бела дня, говорил о степени их отчаяния.

Меня грубо посадили, кажется, на какую-то скамью, и мой обидчик положил тяжелую руку мне на плечо.

– Не двигайся, – приказал он. Он не стал меня связывать, и я решила подчиниться, ожидая, что будет дальше.

Я услышала грубый рев заводимого мотора, и по тому, как резко поднялся нос лодки, я заключила, что она небольшая – от каждого движения бандитов она начинала качаться из стороны в сторону. Послышались команды, некоторая суета, и вот наша лодка уже в пути.

Я напрягла слух, чтобы понять, здесь ли Стокер, но не услышала ничего, кроме торопливого перешептывания наших похитителей.

Долгое время ко мне никто не подходил, все явно хотели лишь одного – поскорее отплыть как можно дальше от места преступления, но если они надеялись, что я начну их расспрашивать о чем-то или просить отпустить нас, то их должно было постигнуть страшное разочарование. Я сидела совершенно спокойно, держа руки в карманах, и ждала, что будет дальше.

Ждать пришлось чрезвычайно долго. Я развлекалась тем, что тихонько себе под нос читала по памяти стихи, не Китса; мне показалось, что Байрон гораздо лучше подходит для похищения. Наконец, примерно через час, судя по тому, что я за это время вспомнила всего «Гяура», мне с головы сняли мешок, и я оказалась лицом к лицу со своим похитителем, моргая от ослепительного послеполуденного света.

– Добрый день, мистер де Клэр, – вежливо сказала я. – Я подозревала, что это вы меня похитили, но не хотела портить вам весь драматизм момента.

Мистер де Клэр сокрушенно покачал головой.

– Мисс Спидвелл, вы даже не представляете, как мне жаль, что я вынужден был прибегнуть к таким мерам. Но, боюсь, вы сами меня вынудили.

Воспользовавшись случаем, я попыталась оглядеться и оценить ситуацию. Погода испортилась, солнце скрылось за тяжелыми серыми тучами. Как я и предполагала, наша лодка была небольшой: прогулочная яхта с изящными пропорциями, но очень маленькой мощностью – но сейчас она красиво и быстро бежала под парусом. Мотор тоже продолжал работать, лодка стремительно рассекала волны, отчего было понятно, что мистер де Клэр прикладывает все усилия, чтобы поскорей увезти нас подальше от Лондона. Я не была знатоком Темзы и ее окрестностей, но тут мне на глаза попалось нечто, что заставляло сильнее биться сердце любой англичанки. Мне хватило быстрого взгляда на длинный элегантный фасад, чтобы понять, что мы добрались до Королевского военно-морского колледжа в Гринвиче.

Определив наше местоположение, я стала внимательно осматривать лодку. На палубе совершенно неподвижно на спине лежал Стокер, вытянувшись во весь свой немалый рост. Его голова была все еще в мешке, но грудь спокойно поднималась и опускалась, и я не заметила никаких внешних повреждений.