атакующих. Фракийцы бросились вниз, навстречу врагу, но наступающая фаланга без труда отбросила их назад, и они бежали прежде, чем Александр смог нанести основной удар слева. Полторы тысячи фракийцев были убиты, а остальные скрылись в лесу. В суматохе женщин и детей бросили, и они стали первой военной добычей Александра. Он отправил их в прибрежные города под присмотром двух Спутников для продажи в рабство. Армия с растущей уверенностью в своем царе продолжила путь через Гем в земли трибаллов[867].

В античные времена у трибаллов была довольно определенная репутация. Они олицетворяли дикость, архетип варвара; про них рассказывали, что они приносили в жертву своих отцов и обладали таким злобным взглядом, что порой могли убить человека, просто посмотрев на него[868]. Их центральные владения располагались далеко на западе, между реками Лом и Искар, но к концу V века до н. э. они распространили свое военно-политическое влияние на восток и в какой-то момент столкнулись в боях с отрядами скифов под предводительством царя Атея[869]. В 376–375 годах до н. э. голод вынудил их совершить серию набегов на юг вплоть до Абдеры, в это время численность их армии достигала 30 тысяч человек[870]. Оратор Исократ объяснял их военные успехи сильным чувством единства: «Как все говорят, [трибаллы] придерживаются единого мнения, как ни один другой народ на свете, но стремятся уничтожить не только тех, кто граничит с их территорией, и тех, кто живет по соседству, но и всех других, до которых они могут добраться»[871]. Скорее всего, этому поспособствовало правление нескольких амбициозных вождей. Арриан называет противником Александра царя Сирма, который, вероятно, и нанес поражение Филиппу в 339 году до н. э.[872] Сирм заранее получил известие о походе македонян и решил отправить свой народ на один из островов на Дунае, где уже укрылись некоторые фракийцы[873]. Затем, чтобы бросить вызов македонянам, он двинул большую часть армии обратно. Два войска шли навстречу друг другу, одно на север, другое на юг, но разминулись. Однако, как только Александр услышал о местонахождении трибаллов, он развернулся, чтобы найти их. На трибаллов наткнулись поздно вечером, когда те разбивали лагерь. Они заняли сильную оборонительную позицию – лесистую долину с холмами, защищающими их фланги, и рекой Лигин позади. Место битвы не установлено, но можно предположить, что снаряды для пращи из коллекции Ватеви именно оттуда. Александр немедленно бросился в бой. Он собрал командиров и определил стратегию. Память о прежнем поражении была еще слишком свежа, так что им не требовалась дополнительная мотивация, чтобы сражаться со старым врагом.

Трибаллы выстроились в линию, перекрыв устье долины, словно пробка в горлышке амфоры. Александр тоже подготовился, выбрав глубокое построение фаланги с кавалерией на передовой позиции. Скорее всего, он намеревался замаскировать свое численное превосходство и выманить противника из обороны, после чего смог бы ввести в бой кавалерию. Александр постарался разжечь легендарную кровожадность трибаллов, проверить их единство, которое так высоко ценил Исократ. Лучники и пращники выступили из строя и начали обстреливать врага на расстоянии. План сработал. Не выдержав соблазна, трибаллы вырвались из укрытия и пошли в атаку. Теперь Александр мог захлопнуть ловушку. Он приказал Филоте возглавить отряд всадников из Верхней Македонии и атаковать правое крыло трибаллов, где их линия оказалась чрезмерно растянута. Гераклид и Сополид сделали то же самое на противоположном крыле во главе кавалерийских подразделений из Боттиеи и Амфиполя. Пехота и оставшаяся кавалерия держали центр, а Александр, видимо, возглавлял атаку. Бой был ожесточенным. Трибаллы сумели устоять на дальней дистанции, поскольку у них тоже были умелые стрелки, но, когда вступила в битву основная часть пехоты, а кавалеристы обрушились на фланги, трибаллы быстро бросились в отступление к реке через заросли. Три тысячи человек погибли во время бегства, сумерки и густой лес спасли остальных. С македонской стороны тоже не обошлось без потерь. Одиннадцать кавалеристов и 40 пехотинцев были убиты. Александр, всегда внимательный к своим обязательствам по отношению к погибшим на войне, приказал кремировать их и похоронить под земляным валом, прежде чем заняться поиском оставшихся трибаллов, которые вернулись на дунайский остров, где их ждал Сирм. Александр предвидел такой поворот событий – возможно, он узнал об этой тактике во время своего пребывания с Филиппом на севере. Теперь он стремился соединиться со своей флотилией кораблей и атаковать с воды.

Арриан называет остров Певке (Сосновый)[874]. Именно на этом этапе мнения исследователей, изучавших маршрут Александра, расходятся сильнее всего. Античные авторы уверенно помещали Певке в дельте Дуная, далеко от земель, контролируемых трибаллами, и посреди страны гетов[875]. Некоторые современные ученые подтверждают достоверность рассказа Арриана, в то время как другие предполагают, что он либо ошибался, либо говорил о другом острове под названием Певке, расположенном выше по реке[876]. Некоторые подсказки в «Анабасисе» склоняют к последней версии. Арриан утверждает, что река Лигин, на которой Александр победил трибаллов, находилась в трех днях пути от Дуная. Наиболее вероятные кандидаты на роль этой реки – Росица и Правати – находятся гораздо дальше, чем в трех днях пути от дельты Дуная. Несомненно, отчет о походе был кратким и передавал темп в ускоренном варианте, из-за чего и могла возникнуть путаница. Один из вариантов – разделить события и предположить, что корабли собирались в устье Дуная, недалеко от Певке, прежде чем группа македонян отправилась параллельно с ними вверх по реке туда, где была нужна флотилия, что, возможно, заняло несколько недель[877]. К сожалению, изобилие островов на Дунае и их постоянно меняющаяся форма делают почти невозможным определение первоначального местоположения цитадели трибаллов.

Когда корабли были готовы выдвигаться, Александр нагрузил их лучниками и пехотой и отправился к острову. Однако варвары спустились к кромке воды и помешали македонянам высадиться. Крутой берег и быстрое течение также препятствовали атаке с воды. Александр понял, что для преодоления трудностей ему нужно больше кораблей. Тем временем присутствие его армии на берегах реки привлекло других врагов.

Геты занимали большую часть территории северо-западной Фракии. После изгнания скифов они контролировали оба берега Дуная. У них явно правило более одной династии, поэтому неизвестно, были это те же геты, которые ранее заключили союз с Филиппом, или другие племена. Если кремированные останки, найденные в вестибюле Гробницы II, принадлежат Меде, дочери гетского царя Котеласа, то союз мог буквально сгореть вместе с ее телом. Им удалось собрать большие силы – четыре тысячи всадников и 10 тысяч пехотинцев выстроились вдоль северной стороны Дуная. Их появление провоцировало Александра на нападение, но были и другие факторы, которые подстегивали его к атаке. Впервые в повествовании Арриана использовано слово потос, или тоска, тяга, как дополнительный стимул для Александра. У него появился шанс столкнуться с terra incognita, землями, на которые никогда не ступала нога его отца[878]. Он решил форсировать реку ночью. Небольшой флот должен был перевезти кавалерию и оружие, в то время как остальные люди отправились в сельскую местность, чтобы реквизировать все, что могло плавать, в том числе рыбацкие лодки-долбленки, вырезанные из цельных стволов деревьев, а некоторые наполняли сеном кожаные шатры и плыли на них. Полторы тысячи кавалеристов и четыре тысячи пехотинцев благополучно высадились на противоположном берегу, посреди пшеничного поля, и высокие колосья скрывали их передвижения.

Дунай, район Руссы, Болгария. Фотография автора

Армия вышла из укрытия на рассвете. Александр шагал впереди с пехотой, которая срезала сарисами пшеницу, расчищая путь для тех, кто следовал за авангардом. На открытой местности строй сменился. Александр с конницей занял правое крыло. Никанор, еще один сын Пармениона, вел пехотную фалангу, принявшую форму прямоугольника. Они застали гетов врасплох. «Сплоченность фаланги была ужасающей, натиск кавалерии яростным», – пишет Арриан[879]. Преследуемый Александром, противник отступил к одному из своих поселений, примерно на пять километров вглубь страны. Укрепления были недостаточно крепки, чтобы устоять перед напором македонян, и геты обратились в бегство, затерявшись в обширных степях на севере, известных как Гетская пустыня[880]. Александр не стал догонять их. В этом не было нужды, и история не благоволила тем, кто проникал на такую открытую и обширную территорию[881]. Он взял город, отдал его своим людям на разграбление, а затем сжег дотла. На берегу Дуная Александр принес жертвы