Хотя Финн все еще скрывал плащ-невидимка, Альфи чувствовал исходившее от девушки напряжение.

Лука посмотрел на брата, и в его глазах вспыхнула тревога. Казалось, он хочет что-то сказать, и Альфи понял, что кузен пытается подавить желание попросить его остаться и не рисковать жизнью. Покачав головой, Лука поджал губы.

Альфи переполнился благодарностью – он не знал, смог ли бы уехать, если бы Лука попросил его об этом.

Кашлянув, Лука пристально посмотрел в точку, где верхом на коне должна была восседать Финн.

– Проследи, чтобы он вернулся целым.

– Он и так мелкий, куда его еще на части рвать. – С пустого, казалось, седла донесся смешок.

– Мне она нравится. – Лука ухмыльнулся.

Альфи запрыгнул на рысака. Когда он подтягивался в стременах, голова у него закружилась, но он сумел удержаться. Ему не хотелось показывать Луке, насколько сильно ему навредила магия Сомбры. Вполне возможно, что сейчас они видятся в последний раз. Принцу хотелось попрощаться с братом, но он не мог подобрать слова. Если он произнесет хоть что-то, за одним словом последуют другие – пока его не засыплет этим ворохом слов.

– До скорого, Ворчун, – улыбнулся Лука.

Альфи ухмыльнулся и закатил глаза, услышав свое детское прозвище, но все же был рад, что Лука попрощался первым.

– Hasta luego[62].

Чувствуя ком в горле, принц взял коня Финн под уздцы и, ведя его рядом, выехал с конюшни.

Миновав королевские сады, они молча поскакали по мощеным дорогам для всадников, проложенным сквозь круги города – это был самый быстрый путь из одного круга в другой. Вскоре они очутились у ворот, ведущих из Щипа, внешнего круга Сан-Кристобаля, за городскую стену. Здесь до горизонта тянулись заросли сахарного тростника, и только извилистая проселочная дорога нарушала зеленую гладь полей. К счастью, путь был ровным, без холмов и прочих преград. Им предстояло легкое путешествие – пока они не доберутся до точки назначения.

Вдали, в часе конной езды от города, возвышалась темница, куда им предстояло проникнуть – Часовая Башня.

Вокруг нее поля сахарного тростника сменялись сухой бесплодной землей. Когда-то ее засыпали солью, чтобы уничтожить малейшие ростки жизни в этой пустоши. На этой отравленной почве и построили тюрьму – высокую башню из кирпича под жгучими лучами солнца. Башню окружал ров с водой, зачарованной на вечное кипение. Тут отбывали наказание самые опасные преступники в королевстве. Их магию блокировали вытатуированные на запястьях волшебные письмена. Кроме того, заключенных поили подавляющими зельями, отчего они полностью лишались магической силы. Но хуже всего была пытка, которая и дала название этой тюрьме. Потолок башни занимал огромный часовой механизм – с минутной стрелкой в пять человеческих ростов. Часы оглушительно тикали, каждое мгновение напоминая преступникам об уходящем времени. Заключенные часто сходили с ума, годами слушая беспощадно тикающие часы, которые взирали на них с потолка, округлые, как луна. Такого Альфи и худшему врагу не пожелал бы. А потом принц вспомнил о девушке, которую они пришли освободить. На самом деле, именно такую судьбу он бы ей и пожелал.

Солнце медленно выкатывалось из-за горизонта, а Альфи чувствовал, как кровь холодеет в его венах. У них было всего шесть часов на то, чтобы пробраться в тюрьму, вытащить заключенную и запечатать магию в бездне. Этот план казался невозможным, будь у них даже несколько дней, и все же придется попытаться. Цель черной магии состояла в пробуждении Сомбры, а значит, медлить было нельзя. Это магическое существо нужно поймать и изгнать в бездну как можно скорее.

Когда городские ворота скрылись из виду, Финн стянула капюшон и взяла поводья. Они галопом мчались по извилистой проселочной дороге, змеившейся в шуршащих на ветру полях сахарного тростника. Кирпичная башня высилась вдали, словно указующий перст, грозящий небесам.

Целый час они скакали слишком быстро, чтобы говорить. Их скакуны неслись по ровной дороге бок о бок. Альфи все подгонял своего коня, вжимая пятки в его бока, но через какое-то время заметил, как по шее и морде животного катятся струйки пота. Подав знак Финн, принц замедлил ход.

Они остановились, и Альфи, спешившись, погладил горячий нос коня. Бедное животное устало.

– Прости, Медвежонок. – Альфи открыл бурдюк с водой, висевший на седле, и повел пальцами.

Над бурдюком длинной лентой взвилась струя воды, и принц осторожно направил край ленты в рот рысака.

Финн, наблюдая за ним, хмыкнула.

– Ну естественно, ты назвал своего коня Медвежонком!

Альфи перешел к ее коню и перенаправил поток воды ему в рот.

– Это не я так назвал, а мама.

На слове «мама» его голос смягчился. Принц вспомнил лицо королевы, когда он пришел во дворец. «Ты вернулся домой», – сказала она тогда. Сможет ли он вернуться теперь, когда все закончится?

Громкий хруст отвлек его от этих мыслей: Финн достала из седельной сумки яблоко, припасенное на тот случай, если они проголодаются, и сейчас с аппетитом жевала.

– А как зовут моего коня?

Принц почесал ее коня за ушком, и животное подалось вперед, ткнувшись мордой хозяину в плечо. Альфи и Лука еще подростками учились скакать верхом именно на этом коне, и рядом с ними он всегда вел себя как огромный котенок.

– А вот твоего коня я назвал сам, правда, я тогда был еще маленьким. Его зовут Пукля. – Альфи потрепал скакуна по боку, наслаждаясь выражением лица Финн, когда девушка чуть не подавилась яблоком. – Думаю, еще до конца пути ты поймешь почему.

Закрыв бурдюк, Альфи ловко вскочил в седло.

– Поедем шагом, лошадям нужно немного отдохнуть, прежде чем они снова смогут пуститься в галоп. Мы доберемся до башни за полчаса, может, даже быстрее.

Все еще косясь на своего коня, Финн кивнула, и они тронулись с места.

Пока лошади шли по дороге, девушка молчала, и принц был благодарен ей за это. До приезда в Часовую Башню ему хотелось снова и снова прокручивать в голове план: они проберутся в тюрьму, Финн подготовит отвлекающий маневр, пока он будет ждать неподалеку, потом они подойдут как можно ближе к камере Сиомары. Когда поднимется шум, стражники у камеры вынуждены будут отойти, чтобы разобраться в происходящем. В этот момент они проникнут в камеру, спрячут Сиомару под плащом-невидимкой вместе с Финн – и выйдут из тюрьмы. С освобождением Сиомары начнется самая сложная часть плана. Нужно будет выманить Игнасио, причем куда-то за пределы города. Убить его, запечатать магию в игрушечного дракончика и швырнуть фигурку в созданную Сиомарой пустоту.

Он мысленно повторял это снова и снова, как молитву. Вокруг царила тишина, и только тихо шуршал под поцелуями ветерка тростник вдоль дороги.

Альфи провел ладонью по лицу – и вздрогнул, ощутив чужие черты. Он никогда не привыкнет ходить с личиной Луки. Как Финн могла так жить, сменяя облик за обликом?