— Крысу я у вас во дворе видел, у помойки. Много их тут? — сминая в пепельнице окурок, спросил Бондарев.

— Травим, — устало откликнулся хирург. — Общепит в парке, у нас пищеблок, город грязный, в каждом доме тараканы, в подвалах комары плодятся, санитарная служба слабая. В общем, проблем масса, и, когда они будут разрешены, я, например, не знаю.

— Я тоже, — вынужден был признаться Саша. — У нас их не меньше. Спасибо, что дали поговорить.

Он попрощался и спустился вниз, сдавать тесный, не по его росту белый халатик. Выйдя на крылечко больничного корпуса, постоял, глядя на небо и раздумывая — куда теперь? Надо, наверное, в первую очередь установить знакомого Лушина по фамилии Котенев, выяснить адрес его местожительства и место работы.

Заложив руки за спину, Саша медленно пошел по пустому больничному двору. Проходя мимо здания, в отдушине фундамента которого скрылась наглая рыжая крыса, он приостановился и, наклонившись, заглянул в темное отверстие. Оттуда пахнуло сырым холодом и каким-то мертвенным запахом. Настороженному уху почудились тревожные шорохи и приглушенные писки, словно в мрачной глубине подвала, скрытые темнотой, клубком катались по гнилым доскам пола мерзкие рыжие твари, справляя свой непонятный и жуткий обряд.

Бондарев невольно отшатнулся, как будто из отдушины вот-вот могла высунуться усатая морда с оскаленными желтыми резцами и тяпнуть его за нос, чтобы не подглядывал. Мерзость!

«Драконы!.. — брезгливо вытирая лицо носовым платком, криво усмехнулся Саша. — Мудрит Ванька, романтизирует. Какие там драконы? Разжиревшие, наглые крысы, выросшие до гигантских размеров, а не драконы. Причем не исключено, что за меньшей крысой прячется большая, лениво, но настороженно выжидая, пока удастся отгрызть свою долю добычи, пожрав первую крысу, уже успевшую впиться зубами в лакомый кусок».

Прикурив, он побрел к выходу из больничного садика, сладко попыхивая папиросой и размышляя о не слишком веселой жизни обыкновенного сыщика.

Следователь, сыщик, адвокат — герои многих фильмов и книг, люди романтических профессий, якобы отмеченных печатью высокого, постоянно оттачиваемого интеллекта. Как же теперь они бледно выглядят, в условиях коррупции, бешенства цен, несовершенства законодательства, дефицита, засилия аппаратных методов руководства милицейскими подразделениями.

Да чего только не вытворяли с милицией. Однажды, еще в середине пятидесятых годов, загнали курсантов средней школы на трибуны недавно построенного стадиона в Лужниках и приказали топать сапогами что есть мочи, желая проверить — не обрушатся ли перекрытия? При этом те, кто отдал приказ, предусмотрительно стояли на середине футбольного поля.

Естественно, курсанты топать ногами отказались — разве для этого они надели милицейскую форму? Многое и сейчас напоминает этот кошмарный в своем идиотизме случай…

Денек у Зуева не заладился с самого утра — бывает так, что все с самого начала пойдет наперекосяк, хотя до этого вроде бы никаких примет близких неудач не замечалось.

Вчера он ходил в клуб, где гастролировал какой-то провинциальный театр с участием болгарских актеров в новомодной пьесе. Сам Зуев театралом не был, но пригласила знакомая девица, к которой он неровно дышал, и поэтому не стоило отказывать. Зал оказался полупустой, уселись, где хотели, на задних рядах. Пьеса была скучная, и Зуев все внимание уделил круглым коленкам знакомой. Сначала тихонько, потом смелее он начал гладить их, забираясь все выше. Она не отталкивала его руку, и это ободряло. Обняв ее за плечи, он жарким шепотом предложил бросить занудное просвещение и поехать к нему, послушать музыку. Поехали.

Дома, включив стереосистему, Зуев быстренько выставил на стол бутылку вина и нехитрую закуску; потом она пошла в ванную, а он разобрал постель. Не успели лечь, как в двери начали трезвонить и стучать.

Чертыхнувшись, Зуев вышел в прихожую, решив, что где-то протекло и теперь разъяренные соседи жаждут снять с него скальп. Но, как оказалось, забрел хмельной дальний родственник, возвращавшийся из походов по столичным магазинам и искавший ночлега. После долгих препирательств удалось его спровадить, пожертвовав недопитой бутылкой вина, но настроение было уже безнадежно испорчено — кому понравится неожиданный визит в такой ответственный момент?

Заснули поздно, почти в середине ночи, но поспать толком не успели, поскольку под окнами зарычали мотоциклетные моторы — неугомонные пацаны вздумали гонять на своих трескучих мопедах. В доме зажглись окна, кто-то с верхнего этажа вышел на балкон и гулким басом обложил ночных ездоков матом, пригрозив вызвать милицию. Зуев тоже прошлепал босиком к окну — балкона в его «малолитражной» квартире не наблюдалось — и выглянул. Внизу, в сереньком свете нарождающегося утра, сбились в кучку десятка полтора юных рокеров в кирзовых сапогах с подвернутыми голенищами и украшенных бляшками куртках. Лениво поругавшись с обладателем гулкого баса, они оседлали своих «кузнечиков» и затарахтели в сторону другого микрорайона.

— У тебя чего, каждую ночь концерты? — зевнув так, что захрустело за челюстями, спросила знакомая.

Зуев не ответил. Потянув на себя одеяло, он захотел согреться и заснуть. Уже возникло сожаление, что поддался похоти и притащил к себе эту глупую телку.

Утром он встал с тяжелой головой. Она что-то говорила, доказывая, что не принадлежит к «этим» и чтобы он не думал так легко отнестись к сложившимся между ними отношениям…

Ее голос, еще вчера казавшийся столь приятным и волнующим, сегодня утром показался скрипучим, прокуренным и занудливым. Без макияжа и теней на веках ее личико выглядело бледным и испитым, а глаза мутными и припухшими. Плохо расчесанные волосы свешивались на лоб, и вызывала раздражение идиотская привычка причмокивать губами. Злой до невозможности от недосыпания, Зуев прямо и откровенно предложил ей немедленно убираться.

— Куда? — удивленно округлила она глаза.

— А куда хочешь, — ответил он, повернувшись к ней спиной. — Пошла вон!

Через пару минут в прихожей хлопнула дверь, а перед тем до него донеслось несколько весьма крепких выражений. Но он не отреагировал. Только когда дверь хлопнула, почувствовал облегчение и, успокоившись, крепко заснул.

Проснулся ближе к обеду и, поглядев на часы, вскочил, заметавшись по комнате — единственной в квартире. Он же сегодня выходит во вторую смену! Наскоро выпив чаю на кухне и не ощутив вкуса бутербродов, Зуев вылетел на улицу.

Чистое утром небо успело покрыться серыми облаками, обещавшими дождь, парило, в метро было душно, и настроение опять стало портиться. Тем более он забыл захватить зонт.

Родной таксопарк стоял там, где ему и положено. Кивнув «вратарю» — так водители именовали вахтера, — Зуев прошел на территорию и отыскал свою лайбу, сиротливо приткнутую сменщиком около забора. Таксопарк старый, теплых боксов для всех машин не хватает, а план гнать надо, хоть кровь из носа.

Получив необходимые для выезда на линию бумаги, Зуев уселся в кабину и, закурив, проверил содержимое бумажника. Работать не хотелось — машина старая и дышит на ладан, погода, судя по всему, сегодня будет дрянь, а если, погнавшись за длинным рублем, заберешься с каким-нибудь клиентом в пригород, то потом можешь сам оттуда не выползти, разве только за бабки вытянут тебя на веревке.