– Очень, очень интересно. Я так понимаю, в нашей газете опубликовать хотите?

– Именно в вашей, – подтвердил его догадку Алекс.

– Ну что же, возьму на себя смелость предложить редакции ваше сочинение. Думаю, согласятся после небольшой правки…

– А вот этого не надо, – резко вскинулся полковник, – либо пусть публикуют как есть, либо не печатают вообще!

– И это ваше условие мне понятно, я доведу его до господ редакторов. Экземпляр, я так понимаю, единственный? Не возражаете, если я копию сделаю?

– Делайте, – взмахом руки разрешил Алекс, – хоть десять копий делайте, для того вам и отдаю. На этом более задерживать не смею, за этой писаниной текущие дела запустил весьма основательно.

Правильно поняв намек, корреспондент «Руоссийского инвалида» спешно откланялся. Тем не менее заняться текущими делами в этот день так и не удалось, так как прибыл еще один посетитель с вестями неотложными и чрезвычайно важными. Это Алекс понял, едва увидев лицо вошедшего Гжешко.

– Что случилось?

– Императора убили!

– Какого императора?

– Императора руоссийского! Александриса Второго!

Прошли уже те времена, когда юный Алекс Магу относился к императору с должным для подданного Руоссийской империи пиететом и трепетом, но немалое сожаление о столь прискорбном событии он все-таки испытал. Тем более что знал ныне почившего императора лично, потому и счел нужным поинтересоваться:

– Кто убил?

– Какие-то террористы. В газетах пишут, взорвали вместе с каретой.

– В газетах? А это не может быть ошибкой?

– К сожалению, нет, – покачал головой себриец, – по дипломатическим каналам тоже подтвердили.

– И чем эта смерть нам грозит?

Как выяснилось, многим. Главными были прекращение финансирования «Свободной Себрии», грядущие трудности с вербовкой руоссийских добровольцев и поставками оружия через границу.

– Наследник отцовскую внешнюю политику никогда не одобрял, а на Палканы смотрел как на место, не стоящее ломаного гроша. С его воцарением все изменится. Думаю, у нас есть не больше месяца.

– Месяц, – задумчиво, будто пробуя слово на вкус, произнес Алекс, – месяц это не так уж и мало. За это время можно многое сделать: найти новые источники финансирования, вспомнить наконец, что война подошла к концу и пора начинать строить нормальное государство с границами, армией и налогами.

– Может, ты и прав. Но, боюсь, с этим могут быть проблемы. Когда мы с князьями договаривались, за нами стояла сильная империя, а сейчас мы сами по себе. Кстати, как себя ведут княжеские вояки?

– Не любишь ты их, – позволил себе улыбнуться полковник, – а ведь в боях с османийцами они показали себя совсем неплохо. Я, признаться, худшего ожидал. Как ведут себя? Да, как все. Сейчас трофеи собирают, мародерствуют понемногу, я этому сильно не препятствую. Приказы пока выполняют, но под мое командование они отданы временно, в любой момент князья могут отменить свое решение, тем более что война уже окончена.

– А вот тут ты ошибаешься, есть информация о сборе новой османийской армии!

– Это интересно, – оживился Алекс. – Где собираются? Какими силами? С какими намерениями, Каму будут отвоевывать или внутренние провинции защищать?

– У тебя что, своей разведки нет?

– Агентурной нет, – ответил полковник, – только войсковая. Тем более, во внутренних провинциях империи. Даже послать некого. Эх, жаль Горанович не вовремя погиб!

– У меня тоже информации немного, – признался Гжешко. – Знаю только, что собираются, а где, сколько…

– Плохо, – подвел итог Алекс, – в любом случае засиделись мы в Крешове, надо в ближайшее время выступать обратно в Каму. Решаться все будет там.

– Я с вами, – поднялся на ноги Гжешко.

– Не спеши, – остановил его полковник, – выступаем через три дня.

Стронуть с места почти восьмитысячное войско – дело непростое и небыстрое, особенно если с собой приходится тащить оружие, боеприпасы, продовольствие на неделю и огромное количество прочего имущества, без которого дальнейшее продолжение кампании просто немыслимо. Двигаться в Каму решено было по обоим маршрутам. Выбирая для себя южный, полковник Барти рассчитывал заодно лично осмотреть направление возможного удара османийцев со стороны внутренних провинций и выставить на их пути небольшой заслон. Ему предстояло решить важнейший вопрос – встречать ли противника на подходах к Каме или запереться в крепости. Комендантом Крешова был назначен офицер княжества Ясновского полковник Мотыльевич.

По привычке действовать вместе, кроме основных сил «Свободной Себрии», Алекс решил включить в свой отряд саперную роту и гаубичную батарею. Этому неожиданно воспротивился подполковник Ясновский, причем весьма настойчиво. И главным его аргументом стал острейший недостаток боеприпасов для гаубиц.

– На батарее остался всего десяток бомб, она будет для вас попросту бесполезна! Если же мы выдвинемся по северному маршруту, то прибудем в Каму почти одновременно с транспортом боеприпасов.

В словах артиллериста был немалый резон, но полковнику Барти требовалось поставить на свое место княжеских офицеров, которые в последнее время начали позволять себе много лишнего. А потому он решил настоять на своем.

– Отправьте в Каму посыльного, назначьте новое место рандеву с транспортом.

– Но, господин полковник…

– Отставить! Вам что-то неясно, господин подполковник?!

Остановившись перед Ясновским, Алекс уперся в него взглядом, всем своим видом показывая решимость получить нужный ответ. Смотреть приходилось снизу вверх, что не способствовало нужному эффекту. Тем не менее артиллерист не выдержал напора.

– Никак нет, господин полковник, будет исполнено!

Из Крешова Алекс уезжал с тяжелым сердцем. Длинная грязно-серая змея пехотной колонны растянулась на несколько верст, извиваясь вместе с заснеженной еще горной дорогой. Предчувствие скорой весны было буквально разлито в воздухе, но весеннее тепло в этом году где-то задержалось. И это было хорошо, поскольку шагать по расползающейся под сапогами снежно-водяной каше было бы куда труднее. Вслед за пехотой двинулась с места гаубичная батарея, в хвост ей пристроилась колонна из двух с лишним сотен разнообразных повозок.

Первый день марша дался людям относительно легко, особенно если ты передвигаешься в седле, верхом на лошади. И все было бы хорошо, если только не натыкаться постоянно на постную физиономию подполковника Ясновского. Непонятно зачем, он увязался вместе с отрядом полковника Барти, хотя его личного присутствия здесь совсем не требовалось.

На следующий день удалось даже несколько превысить расчетное расстояние дневного марша. Заметно удлинившийся день позволял пройти еще немного, но людям, а главное лошадям требовалось дать отдых. Полковник приказал разбить лагерь для ночевки, благо подвернулась удачная площадка, где можно было разместить весь отряд.