Крепость в Крешове была новее камской, но куда меньших размеров. Сам город давно перешагнул пределы оборонительной стены, весьма вольно расположившись посреди долины. Заметных возвышенностей поблизости не было, штурмовать город можно было с любого направления, а потому противник возвел вокруг города целых восемь люнетов с банкетами и местами для установки орудий. Вот только не все они были заняты настоящими орудиями. Хорошая оптика и удачное расположение дневного светила позволили разглядеть несколько явно бутафорских пушек, изготовленных из дерева и выкрашенных черной блестящей краской. Улыбнувшись столь незамысловатой хитрости, полковник продолжил рассматривать позиции противника.

Перед люнетами были выкопаны траншеи полного профиля. Успевший выпасть снег хорошо маскировал брустверы окопов, и только поблескивавшие на солнце клинки штыков выдавали присутствие противника в этом месте. Позиция прочная и со всех сторон равнозащищенная. Казалось бы, выбирай любое направление для главного удара, а выбирать-то и нечего.

Попробовать два направления для штурма: главное и отвлекающее? Противник быстро разберется, что и где происходит, к тому же он может быстро перебрасывать резервы по коротким и защищенным внутренним операционным линиям. Алекс же возможности маневра резервами практически лишен, да и резервы его ограничены. Если неожиданный успех и будет достигнут на отвлекающем направлении, то поддержать его будет нечем. И что остается – лобовой штурм? Это потери, такие потери, после которых можно без армии остаться. И что же делать?

Пока все эти мысли роились в голове, полковник продолжал рассматривать укрепления Крешова в бинокль. И увидел-таки основную слабость, вытекавшую из равнинного рельефа местности и малой площади крепости, – в случае атаки одного люнета два соседних не могли поддержать его фланкирующим огнем. Грех этим не воспользоваться. А если сделать ставку на неожиданность? Скопить значительные силы в первой траншее и коротким броском… Нет не получится, заметят. У противника с возвышенности и городских зданий обзор отличный. Да и коротким бросок не получится, отсюда до первой османийской траншеи не меньше версты. Подойти ближе? Быстро не получится, земля промерзла почти на саженную глубину, и грунт здесь каменистый, а времени на длительные фортификационные работы нет. Тупик? А вот и нет.

Командующий срочно вызвал к себе саперного капитана.

– Видите гребень небольшой, вроде контрэскарпа, в четырех сотнях шагов отсюда.

Сапер повел по фронту биноклем, опустил оптику.

– Так точно, господин полковник!

– Сегодня же ночью заложите под ним траншею.

– Но, господин полковник…

– Отставить! Все знаю, что вы скажете. Под гребнем этим снегу намело, значит, земля глубоко промерзнуть не должна. Завтра к утру там должна быть траншея, в которой можно укрыться от огня противника.

Поняв, что дальше возражать бесполезно, и смирившись со своей участью, капитан взял под козырек.

– Будет исполнено, господин полковник! Только нам потребуется пехотное прикрытие.

– Ступайте, господин капитан. Будет вам пехотное прикрытие, и даже артиллерийское будет.

Правда, для реализации замысла требовался не просто хороший артиллерист, а виртуоз своего дела. К счастью, такой человек в его распоряжении был. Были также отличные двенадцатифунтовые гаубицы, запас бомб для них и обученные расчеты. Что требовалось еще? Ах, да! Поставить задачу подчиненным и победить врага.

– Ночью?! – изумленно ахнул штаб-капитан Гараев. – Решительно невозможно, господин полковник! Днем еще куда ни шло, но ночью?! Своих же запросто можем накрыть!

– Днем это сможет сделать любой дурак!

Заявление было, конечно, беспардонным, но цели своей не достигло, артиллерист вместо того, чтобы возмутиться, предпочел отмолчаться. Пришлось надавить.

– Выполняйте приказ, господин штаб-капитан, всю ответственность за последствия я беру на себя!

– В таком случае, господин полковник, я немедленно начинаю пристрелку!

Следующими в очереди стояли пехотинцы, но с ними было проще, так как проще была и поставленная им задача. Уже к вечеру все было готово, и с наступлением темноты саперная рота и прикрывавший ее пехотный батальон выдвинулись в направлении позиций османийцев. В полной готовности замерли расчеты гаубиц. Теперь осталось только ждать.

К утру пришлось признать, что план полковника Барти потерпел полное фиаско. Нет, траншея была заложена и выкопана на достаточную глубину, способную укрыть личный состав двух пехотных рот не только от стрелкового, но и артиллерийского огня. Расстояние до передовой вражеской траншеи сократилось на треть, но это было вовсе не то, на что в конечном итоге рассчитывал Алекс. А рассчитывал он на вылазку противника. По его замыслу, услышав звуки фортификационных работ, османийцы должны были попытаться напасть на саперов, где их ожидали пехотная и артиллерийская засады. Дальше нужно было ворваться во вражеские укрепления на плечах отступающего противника.

Коварный враг не стал предпринимать ничего, кроме обстрелов из стрелкового оружия. Было также сделано с десяток пушечных выстрелов, в результате чего погиб один и было ранено четверо себрийцев. Османийцы то ли не рискнули высунуть нос из своих траншей, то ли почуяли подготовленную ловушку. В любом случае требовалось придумать какой-нибудь новый план, а это было очень не просто после бессонной ночи. Пришлось обратиться за советом к не менее опытным коллегам.

– Если прошедшей ночью мы заложили траншею, приблизившись к позициям противника, то следующей ночью османийцы будут ожидать нашей атаки с этого направления, так?

– Так точно, – подтвердил предположение начальника штаб-капитан Крыдлов.

– А если мы ночью не станем штурмовать, а накроем их огнем из гаубиц?

– Зря потратим бомбы, – возразил штаб-капитан, – у них там должны быть укрытия.

– Логично, – пришлось согласиться Алексу. – Значит, мы их должны выманить из укрытий в траншеи и на банкеты, а затем разом накрыть. Причем сразу, без пристрелки. А что их может выманить?

– Начало штурма.

– Правильно. Тогда поступим так.

Днем новую траншею углубили до полного профиля. Кроме того, вокруг крепости заложили еще несколько, полностью отрезая ее от внешнего мира.

Османийцы работам не препятствовали, если не считать редкого ружейного огня да нескольких чугунных ядер, видимо, недостаток боеприпасов в Крешове уже ощущался. Силы гарнизона оценивались в четыре тысячи штыков регулярной пехоты, около тысячи редифа плюс неизвестное количество башибузуков. Последние, правда, в крепостях, под огнем осаждающих, сидеть не любили, вполне могли и уйти до начала осады. К тому же у них после последнего неудачного штурма должно было быть изрядное количество раненых. Этих сил албаю Сатылмышу или кому другому, кто командовал гарнизоном, хватало не только для обороны, но и для совершения вылазок. Чего османийцы до сих пор не делали, отдавая предпочтение пассивному сидению в укреплениях.