к повторению гитлеровской диктатуры. Однако, пожалуй, есть опасность того, что олигархия партий может привести к возникновению авторитарного государства, которое породит диктатуру. Эта опасность возрастет, если укоренится страх перед несуществующей другой опасностью.

Во-вторых, внедрение традиции, в соответствии с которой федеральный канцлер, имеющий по конституции право выбирать себе министров, может по своему усмотрению назначать министрами также и выдающихся бес-партийных или даже людей из оппозиционной партии.

Это позволит включать в правительство самых лучших людей, прорвав и здесь фронт олигархии партий.

В-третьих, предпосылкой существования свободного государства является максимум гласности. Только она гарантирует максимум правды и достоверности. Не должно быть никакой значительной и длительной секретности. Граждане лишь в том случае могут участвовать в решении политических проблем, если их всегда информируют и они, участвуя в публичных дискуссиях, тренируют свою рассудительность.

Поэтому во имя свободы народа необходимо, чтобы секретность деятельности правительства и администрации была сведена до минимума. Правительство Федеративной Республики, бюрократия, партии, организации, напротив, стремятся к максимальной секретности.

Конечно, секретность пока что нужна, например во время переговоров, в ходе которых планируется изменение обменного курса, в военных вопросах, на определенных стадиях судебного расследования. Однако все зависит от того, хотят ли максимально ограничить секретность или, наоборот, добиваются еще большей секретности, ибо так удобнее бесконтрольно обделывать свои дела, нарушать закон и лгать.

Низко выбалтывать в частном разговоре тайну, нарушать секретность, давать пищу слухам. Кто занимает пост, требующий соблюдения секретности, должен соблюдать ее или уйти с этого поста. Но было бы превосходно, если бы закон разрешил или даже обязывал всех должностных лиц в ответах на вопросы представителей печати или в публичных дискуссиях сообщать факты, гласность которых – в интересах свободы самого государства. Однажды в Гейдельберге я предложил разрешить профессорам предавать гласности то, что они узнают, общаясь с правительством. Я, в частности, указал, что правительство доводит до сведения парламента только то, что хочет; профессор, который хотел бы дать ответ, связан служебной тайной.

Уголовный кодекс должен содержать ясные положения о государственной измене и разглашении тайны. Предписания для всех чиновников, касающиеся секретности, должны быть сформулированы таким образом, чтобы тайне отводилось минимальное место и чтобы бы-ли ясно определены рамки секретности. При наличии доброй воли к гласности в политической жизни создаются все условия для нее. Принцип, в соответствии с которым всякая секретность – сама по себе зло, ведет к урегулированию, ограничивающему тайну пределами необходимого.

В-четвертых, расширение и укрепление всех видов контроля:

Правительство – контроль со стороны парламента. Эффективный контроль при помощи комиссий по расследованию, имеющих право и обязанных привлекать также и беспартийных экспертов, видных, надежных в моральном и политическом отношениях людей, не являющихся членами парламента. Полученные результаты – факты, обоснования и предложения – должны публиковаться.

Парламент – контроль со стороны народа, печати, отдельных лиц, а не только путем выборов, то есть раз в четыре года. Право на петиции из народа, требующие разъяснения определенных вопросов.

Партии – прежде всего самоконтроль, контроль в соответствии с принципами внутренней демократии. Далее – контроль в форме удовлетворения уже сейчас требования информировать общественность в ежегодных отчетах об источниках всех денежных поступлений. Необходим уголовный закон, по которому партия, держащая в секрете свои финансовые дела или ловко уклоняющаяся от информирования относительно поступающих в ее распоряжение средств, приговаривается к очень высокому денежному штрафу.

Правительство на службе – контроль при назначениях на посты при отборе кадров, проверке мотивов, по которым отдается предпочтение. Это необходимо для того, чтобы не допускать предпочтения единоверцам, партийным коллегам, а не тем, кто обладает нужными качествами. Четкое разъяснение и обоснование предпочтения как целесообразного и справедливого.

Свобода выражения мнения – контроль с целью выявления случаев, когда открыто выражающие свое мнение ставятся в невыгодное положение.

Защита каждого гражданина от нарушения основных прав была бы значительно более действенной, если бы назначалось лицо по аналогии со шведским омбудсменом. Нужно самым решительным образом поддерживать в Федеративной Республике тенденции в этом направлении. Мне представляется это следующим образом.

У нас есть сейчас только уполномоченный бундестага по вопросам бундесвера. Но ведь те же самые задачи стоят и в деле защиты всех граждан, а не только солдат.

Омбудсмен имел бы право контролировать любой административный акт, просматривать документы, вступать в переговоры с любым чиновником, вплоть до министра, если он подозревает нарушение с его стороны основных прав. Он сам решает, когда провести проверку. К нему может обратиться любой гражданин.

Омбудсмену понадобился бы большой аппарат. Он финансируется государством и сам выбирает себе чиновников.

У него иммунитет, то есть он неприкосновенен и по истечении срока деятельности не может быть привлечен к ответственности за свои действия. Иммунитет может быть отменен только в случае совершения преступления, предусмотренного уголовным кодексом, решением большинства в три четверти голосов депутатов бундестага.

Каким образом он назначается? Судя по опыту с уполномоченным бундестага по вопросам бундесвера, он не может быть избран ни партиями, ни парламентом, ни правительством, а должен избираться непосредственно из народа, как избирались народные трибуны в свободной Римской республике. Только тогда он пользовался бы авторитетом и мог бы осуществлять действительный контроль.

Федеральный президент. В соответствии с нынешним Основным законом перед федеральным президентом не ставится определенных политических задач, и он не наделен определенными политическими правами. Он стоит над партиями. Федеральный президент не может вмешиваться в политику, отстаивая определенную точку зрения, потому что политический курс определяет только канцлер. Существуют две принципиально различные точки зрения на пост федерального президента. В любом случае он стоит над партиями. Однако в остальном он либо, будучи избран народом, представляет собой самостоятельную политическую власть, либо, если он не избирается народом, не является независимой властью. Основной закон имеет в виду второй вариант. В данном случае достоинство президентского поста основано на политическом нейтралитете. Если владелец президентского мандата проявляет политическую самостоятельность, то он сам наносит ущерб своему достоинству, не обретая при этом сколько-нибудь значительной фактической политической власти. В данном случае он не отвечает требованиям занимаемого поста, потому что, давая втянуть себя в борьбу политических сил, теряет свой неприкосновенный престиж, создаваемый нейтральным положением. Подобные действия назначенного в соответствии с Основным законом федерального президента были бы признаком растерянности, недостаточной способности к политическим суждениям и неумения ориентироваться. Они причинили бы Федеративной Республике величайший вред, ибо потеря официального престижа означала бы ликвидацию рассудительного надпартийного элемента в государстве.

Обязанность федерального президента – назначать канцлера, министров и чиновников. Ему не подобает выражать свое мнение об их политических взглядах и деловых качествах. Однако вполне совместимо с принципом его политической