– Второй протокол, – заявила она. – Я вернусь туда и выясню, что они делают с Медианой. Я не вижу ее среди тех, кто эвакуировался, она наверняка осталась в нефе. Центр хочет использовать ее в своих опытах с Рогом изобилия: я должна понять как и почему.

К большому удивлению Офелии, Торн согласился, даже не пытаясь ее отговорить. В это мгновение она испытала к нему бесконечную благодарность. Она была признательна ему еще и за то, с каким непоколебимым постоянством он остается в ее жизни, присутствующим среди отсутствующих, а главное – живым.

– От второго до третьего протокола всего один шаг, – всё же напомнил он. – Мы не знаем, что стало с «людьми, которых все считают мертвыми, хотя они таковыми не являются».

– У меня нет ни малейшего желания к ним присоединиться, – заверила Офелия. – Я вернусь в первый протокол, подожду до вечера и сегодня же ночью испарюсь. Почти в буквальном смысле, – добавила она, с опаской подумав о трансцендии, который граничил с пустотой. – Увижусь с тобой еще до рассвета в директорских апартаментах. Если хоть немного повезет, я наконец-то пойму, как положить конец всему… всему этому.

Она мотнула головой в сторону черных туч, которые безостановочно неслись вверх по небу. Грозовой ветер, сходный с тем, что бушевал у нее внутри, уже вздымал цветастое полотнище, наброшенное на каркас павильончика.

Торн с преувеличенным вниманием вгляделся в Офелию, словно чувствовал, что главное еще не сказано.

– Где находится второй протокол? – спросил он, протягивая ей план здания.

Как она ни пыталась добиться от очков на своем носу максимальной ясности, ничто не помогало.

– Не могу определить, где он, – призналась она, указывая на пустое место рядом с жилищами сотрудников. – Должен быть где-то здесь. Там еще полно лестниц, а за ними неф… Может, это какое-то искривление пространства вроде тех, что создавала Матушка Хильдегард? Я знаю, что она раньше жила на Вавилоне, но мне и в голову не приходило, что здесь обнаружится одно из ее творений.

Морщина между бровями Торна стала глубже, но он сложил схему с той же тщательностью, какую вкладывал во всё, что делал.

– Так или иначе, я буду неподалеку. Воспользуюсь последними событиями, чтобы продолжить свою инспекцию на месте. Обследую, в каком состоянии здесь всё находится, проверю целостность ковчега, ну и прочие формальности.

Сирены смолкли. Тишина подействовала как удар.

– Я должна присоединиться к остальным, – прошептала Офелия.

– А я – как можно быстрее исчезнуть, – заявил Торн, щелкая крышкой часов. – Формально мне нечего делать в закрытом секторе.

Противореча собственным словам, он ни на йоту не сдвинулся с места. Хмуро глянул на свои длинные ноги, словно вросшие в землю и не желающие подчиниться приказу. В нем снова схлестнулись две противоборствующие силы, они безжалостно сражались друг с другом и придавали всему поведению Торна странную неоднозначность. Мускулы его шеи напряглись, пытаясь удержать то, что он не желал произносить.

Увидев, в каком он состоянии, Офелия почувствовала, как у нее слабеют колени, плечи, веки, вся она целиком, а те же немые слова душат ее изнутри.

«Бежим. Прямо сейчас. Ты и я».

Она сняла перчатки, сдернула очки, наконец-то вернувшие себе прозрачность, и передала их Торну.

– До рассвета, – повторила она.

– Я буду неподалеку, – повторил он.

Они расстались. Офелия всеми пальцами ног вцепилась в землю, словно пытаясь изо всех сил удержать ковчег от обрушения, не позволив ему дать слабину подобно прочим, потом побежала к собравшейся толпе. Теперь, когда сирены смолкли, в воздухе витали отзвуки вопросов, не находящих ответа. Как далеко зашло новое обрушение? Что его вызвало? Кого затронула катастрофа? Останется ли Центр девиаций надежным убежищем? Что делать – уйти или вернуться? Никто больше не решался первым взять слово.

Офелии пришлось поработать локтями, проталкиваясь между сотрудниками, перешептывающимися так тихо, что их невозможно было расслышать. Некоторые стояли в плащах нараспашку, прямо поверх пижам, но все они, оставаясь профессионалами до конца, нашли время в момент эвакуации из жилищ накинуть свои капюшоны. К счастью, Офелии удалось проскользнуть к инверсам альтернативной программы, не привлекая к себе внимания.

Только Космос обратил к ней свои темные глаза, будто ее и поджидал. Он подошел ближе, всё же стараясь сохранять дистанцию: ему хватало собственного беспокойства, чтобы не впитывать еще и тревогу других.

– Где ты была? Они привели в действие автоматическую разблокировку всех дверей, чтобы обеспечить эвакуацию. Когда я пошел таскать рубя… искать тебя, в твоей комнате никого не было, ты исчезла.

– Я была тут, – уклончиво ответила Офелия. – А уже известно, кто был… там?

Она не могла оторваться от завораживающего набега туч, застилавших небо: казалось, они вот-вот обрушатся на Центр, как цунами. Она старалась не давать точного названия тому, что вызвало подобное явление, изгнать образы исчезнувшего ковчега, некоторое время служившего ей приютом, а главное, не называть тех – того, – кто был унесен обрушением «Дружной Семьи».

– Нет, неизвестно, miss. Никто ничего не говорит. Кроме него.

Космос кивнул на старика из альтернативной программы. Тот стоял в нескольких шагах от них, храня полное спокойствие среди всеобщего переполоха. Его седые волосы разлетались под ветром, обрамляя лицо с изможденными чертами. Впервые Офелия видела, как он не бьет себя по левому уху. Напротив: казалось, он с безмятежным вниманием вслушивается в пространство, лежащее за пределами перешептываний, повторяя через равные промежутки времени одну и ту же фразу:

– Надо подняться вниз!

Няни-роботы стояли, свесив руки, в ожидании приказов. Со своими широкими искусственными улыбками они представляли собой неуместное зрелище среди перепуганных лиц. Они настолько переполнились отголосками, что издавали только бесконечные «DAR-DAR-DAR-DAR», которые так и не завершались обычным «LING». Возможно, их фонографические устройства пришли в негодность, что само по себе было неплохой новостью.

Как можно незаметнее Космос растер между пальцами землю и начал мазать ею предплечье, пока не скрыл татуировку «А. П.».

– Пора уносить ноги.

Он указал на крошечный край еще голубого неба за гигантской головой колосса. Прищурившись, Офелия различила странно мерцающую пунктирную линию. Воздушные суда. Целый флот воздушных судов.

– Маленькие везунчики из классической программы скоро обойдут понятия… то есть попадут в объятия своих семей, их-то уж точно заберут. Полная неразбериха, все двери нараспашку. Такой случай больше не представится. Попробуем на пару?

– Нет.

Офелия ответила без всякой враждебности, но даже не раздумывая. Ее задачей было раствориться в окружающей обстановке до следующей ночи. И уж точно сейчас не лучший момент, чтобы попасться на попытке побега.