14 «Имея консультационную практику и койки для своих пациентов в одном из лондонских учебных госпиталей, человек нужного склада ума и происхождения мог добиться определенной славы, леча представителей высшего общества. Перед соблазном коек в приватных госпиталях или домах престарелых, где можно лечить богатых пациентов за хорошие деньги, не устояли весьма многие врачи. Для них университетское образование – возможно, даже звание магистра искусств, особенно из Оксфорда или Кембриджа, в дополнение к степени доктора медицины, – было важно не столько из академических, сколько из социальных соображений: если вы хотели практиковать в фешенебельных районах, в вас должны были видеть не только хорошего врача, но и джентльмена. Знание латинского и греческого языка для подобной работы было не менее обязательным, чем собственно познания в медицине». Shephard, р. 21.

15 «Исследования мышьяковых свечей показывают, что Сноу был не только медиком, но и ученым, пристально следившим за новейшими научными подходами. В этом исследовании он применил тот же метод, что позже помог ему с анестезией и холерой. Уже на ранней стадии карьеры он показал, что умеет ставить серии экспериментов, в которых отслеживается вещество, циркулирующее в анатомическом кабинете медицинского училища, в комнатах, где горят мышьяковые свечи, и в телах всех, кто входит в эти помещения. То есть, проще говоря, он уже тогда занимался химическим анализом, ставил опыты на животных и задавал вопросы о том, что позже назвал методами передачи, – о путях, с помощью которых тот или иной яд проникает сначала в общество, а потом и в человеческое тело». Vinten-Johansen et al., р. 73.

16 «Заявление [редактора Lancet] Уокли могло показаться щелчком по носу: Сноу вел себя, как выскочка, который пытается сделать себе имя, находя ошибки у старших коллег. Еще его можно прочитать как реакцию раздраженного редактора, который решил, что Сноу критикует его за то, что он публикует статьи с ошибками, или как мягкое, пусть и довольно неуклюжее предупреждение от старшего коллеги, что на таком раннем этапе карьеры Сноу лучше вести себя посдержаннее. Впрочем, каковы бы ни были намерения Уокли, замечание вышло совершенно несправедливым по отношению к Сноу. В первом же письме в редакцию он подробно описал эксперименты с мышьяком; кроме того, в Lancet публиковали отчеты о собраниях Вестминстерского общества, на которых Сноу читал собственные статьи об исследовательской работе. Сноу, похоже, обиделся и нашел себе более дружелюбного издателя [London Medical Gazette]». Vinten-Johansen et al., p. 89.

17 Первый биограф Сноу, Ричардсон, писал, что Сноу исследовал следующие вещества: «угольную кислоту, окись углерода, циан, синильную кислоту, жидкость голландских химиков [хлористый этилен], аммиак, азот, амиловый эфир, пыль дождевика, аллил, этилцианид, амилхлорид, углеводород, получаемый от амилена». Он также отмечал: «Если вещество по результатам исследований казалось достаточно многообещающим, он пробовал его на людях – первым, конечно, всегда на себе». Richardson, р. xxviii.

18 Винтен-Йохансен и соавторы говорят об этом с типичным красноречием: «Сноу мыслил системами и сетями. Он редко имел дело с линейными цепочками причины и следствия: его больше привлекали переплетающиеся сети причин и следствий. Он считал человеческий организм и весь мир, в котором живут люди, сложной системой взаимодействующих переменных, и любая из них при временной изоляции для тщательного изучения может дать полезную информацию для клинической или научной проблемы – но только если смотреть на нее в правильном контексте, а после изоляции для изучения вернуть обратно в систему и снова рассмотреть уже в естественной среде». Vinten-Johansen et al., p. 95.

19 Практически все подробности эпидемий холеры – и расследований Сноу, – случившихся до бедствия на Брод-стрит, позаимствованы из собственных отчетов Сноу, опубликованных в различных изданиях On the Mode and Communication of Cholera.

20 В Центральном Лондоне доставка почты иной раз занимала всего час. Каждое домохозяйство могло ожидать двенадцати регулярных доставок за один рабочий день. Picard, р. 68.

21 Подробнее о параллелях между организацией и интеллектом муравейников, работающих по принципу «снизу вверх», и коллективным развитием городов читайте в моей книге Emergence (2001). Полная цитата Вордсворта в подстрочном переводе звучит так: «Восстань, о чудовищный муравейник на равнине / Слишком занятого мира! Плыви передо мной, / О бесконечный поток людей и движущихся вещей! / Твоя повседневная внешность, поражающая / Сильнейшим изумлением или восторгом / Незнакомцев всех возрастов; быстрый танец / Цветов, света и форм…»

22 Очень подробный – и доставляющий немалое удовольствие – обзор социально-исторических последствий употребления чая (а также других напитков) вы найдете в Standage, A History of the World in Six Glasses.

23 «Если фабрики с паровыми машинами, производившие товары для мировых рынков, стали первым фактором, увеличившим плотность населения городов, то новые системы железнодорожного транспорта, появившиеся после 1830 года, значительно ускорили процесс. Энергия была сконцентрирована в месторождениях угля. Там, где уголь можно было добывать или куда доставить с помощью дешевого транспорта, промышленность могла регулярно и безостановочно работать круглый год, без сезонных остановок. В деловой системе, основанной на договорах, заключающихся на определенное время, и своевременной оплате, такая регулярность была очень важна. Таким образом, уголь и железо притягивали к себе множество подчиненных и сопутствующих отраслей промышленность и сначала посредством каналов, а затем, после 1830 года, с помощью новых железных дорог. Прямая связь с месторождениями угля была главным условием для роста городов: вплоть до наших дней главным товаром, перевозимым по железной дороге, был уголь, необходимый для выработки топлива и энергии». Mumford, р. 457.

24 Подробнейший обзор открытия холерного вибриона, в том числе биографическая сводка о Пачини, доступен в «Интернет-архиве Джона Сноу» Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе по адресу http://www.ph.ucla.edu/EPI/snow/firstdiscoveredcholera.html.

25 «Он обратился к председателям Королевских коллегий врачей и хирургов, а также Общества аптекарей и призвал их написать своим членам по всему королевству, попросив «давать в любом случае, который находится в круге наших полномочий, настоящее наименование смертельной болезни», чтобы эту болезнь записывали в местных реестрах, на основе которых Фарр собирал свою статистику. В то же время Фарр составил «статистическую нозологию», в которой были даны определения 27 смертельных болезней; ими должны были пользоваться местные архивариусы, записывая причины смерти. Так, например, дизентерия («излив крови») была отделена от диареи («жидкий стул, понос, боли в кишечнике»). Фарр также составил список «синонимов» и «провинциальных терминов», под которыми болезни могли быть известны в той или иной местности. От имени Главного архивного управления рассылались письма, в которых описывались навыки, необходимые для местных архивариусов, а также инструкции для корабельных капитанов, описывавшие их обязанности». Halliday 2000, р. 223.