Москве нескончаемыми колоннами — 57 600 немецких военнопленных. С семнадцатью генералами во главе. Очень многолюдно на тротуарах. Усилители просят толпу сохранять спокойствие. Напрасные хлопоты. Иностранцы поражаются достоинством, выдержкой толпы. А ведь какой другой народ столько вынес от зверств немцев! Летом в хорошую погоду русские надевают белые рубашки и платья светлых тонов. И вот землистая, грязно-серая река побежденных текла между двумя человеческими берегами, как будто сделанными из цветов, и где гул приглушенных голосов напоминал шум летнего ветра. Русские — человечный народ. Перед лицом поверженного врага они смиряли свой гнев. Лица скорее выражали вопрос, чем возмущение. Неужели это шествие оборванцев и есть та армия, которая претендует на завоевание мира? Неужели этот парад завшивевших нищих и есть раса, заявлявшая о своем праве владычествовать над планетой?»

Отто Рюле, немецкий военврач

«Пленные поняли, какой особый народ русские. Все рабочие, а особенно женщины, относились к нам как к несчастным, нуждающимся в помощи и покровительстве. Иногда женщины забирали нашу одежду, наше белье и возвращали все это выглаженным, выстиранным, починенным. Самое удивительное было в том, что сами русские жили в чудовищной нужде, которая должна была бы убивать в них желание помогать нам, их вчерашним врагам».

Отто Кариус, немецкий танкист.

«Мы искренне восхищаемся доблестью, стойкостью и патриотическим самопожертвованием русского народа. Подвиги советских Вооруженных Сил, партизан, труды и страдания советского гражданского населения в обороне своего Отечества войдут в историю на все времена».

3. Они стали подругами

Историю о своей родной тёте Марии Мирошниченко поведала мне пятидесятилетняя студентка-заочница отделения «Дошкольное образование» Светлана Лутай.

— В 1942 году моя тётя Мария была увезена из Украины в Германию. Ей на тот момент не было и семнадцати лет. По её рассказам, всех девушек по приезде на место «сортировали». В первую очередь брали для домашней работы тех, которые выглядели более аккуратными, более культурными, на первый взгляд. Далее отбирали в публичный дом, остальных отправляли на работу к частникам, в концлагеря…

Тётю Марию взяли прислугой в дом офицера. Он не участвовал в боевых операциях. На оккупированных территориях для Германии заготавливал шерсть, кожу…

Тётя готовила пищу, убирала в доме, занималась с детьми. По её рассказам, к ней в доме относились хорошо, давали ей выходной день. Она ходила в кино вместе с хозяйской дочкой, с которой быстро нашла общий язык. Девушки сдружились.

Как-то приехал в отпуск хозяин, рассказывала тётя, он был на Украине. В его речи прозвучало слово «Пятихатка». В итоге выяснилось, что это её родная деревня. Хозяин согласился отвезти передачу. Она купила куклу младшей сестрёнке, моей матери, набрала сахара, леденцов, купила кружки, платки и передала.

Вскоре пришла весть о гибели хозяина. Хозяйка вынуждена была продать всех своих коров. Тётю она отпустила, так как не могла её содержать. Тёте пришлось отправиться на работу к фермеру, у которого была своя свиноферма и много коров.

Через какое-то время она встретилась с Анной, дочкой хозяйки, у которой она работала раньше. Девушка рассказала ей, что мать умерла, а ей совсем нечего есть. Анна выглядела исхудавшей, ослабленной. Моя тётя воровала у своего нового хозяина колбасу, сыр из подвала, чтобы прокормить дочку своей бывшей хозяйки. А когда хозяин, обнаружив воровство, выгнал тётю на улицу, они вместе с Анной самостоятельно искали пропитание.

Очень обрадовалась тётя советским воинам, которые вскоре появились в Германии. Правда, как она рассказывала, хозяйскую дочку пришлось прятать, потому что наши солдаты с немецкими девушками, женщинами в первые дни пребывания в Германии творили страшные дела. Не щадили и русских подневольных девчат. Но ей повезло, она встретилась с солдатом из Украины, он помог выжить.

Когда можно было свободно ходить по улице, тётя сказала своей немецкой подруге, чтобы она нигде не открывала свой рот, не говорила по-немецки. А тётя представляла её везде немой, говорила, что они из одной деревни, что Анна уже два года не разговаривает, пережив сильное потрясение на чужбине.

Сразу после победы над Германией тётя приехала домой в деревню вместе с немецкой девушкой. Семья приняла её.

P. S. Уже бабушка рассказывала, что офицер всё передал, правда, они были страшно напуганы его визитом. Дело в том, что они в этот день тайно зарезали поросёнка, которого держали в подполье. А вечером к ним пришёл немец. Сначала подумали, что ему стало известно всё. Но ошиблись. Обрадовались, конечно, весточке о том, что дочь не только жива, но и хорошо пристроена.

4. Немецкие солдаты о советском солдате

* * *

Вечер 21 июня. Вспоминает унтер-офицер Гельмут Колаковски: «Поздним вечером наш взвод собрали в сараях и объявили: „Завтра нам предстоит вступить в битву с мировым большевизмом“. Лично я был просто поражен, это было как снег на голову, а как же пакт о ненападении между Германией и Россией? Я всё время вспоминал тот выпуск „Дой-че вохеншау“, в котором сообщалось о заключенном договоре. Я не мог и представить, как это мы пойдем войной на Советский Союз». Приказ фюрера вызвал удивление и недоумение рядового состава…

Эрих Менде, обер-лейтенант из 8-й силезской пехотной дивизии, вспоминает разговор со своим начальником, состоявшийся в эти последние мирные минуты. «Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. „Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдём свою смерть, как Наполеон, — не скрывал он пессимизма… — Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии“».

* * *

В 3 часа 15 минут передовые немецкие части перешли границу СССР. Артиллерист противотанкового орудия Иоганн Данцер вспоминает: «В самый первый день, едва только мы пошли в атаку, как один из наших застрелился из своего же оружия. Зажав винтовку между колен, он вставил ствол в рот и надавил на спуск. Так для него окончилась война и все связанные с ней ужасы».

Генерал Гюнтер