К вечеру Петер был уже не так уверен в том, что The Shop, самая популярная в мире торгово-посылочная фирма, не сможет все же просто так проигнорировать сетевой скандал. Возможно, это была всего лишь буря в стакане воды. Его требование в отношении встречи с Генриком Инженером собрало, правда, уже 2 097 152 поцелуя, но что это давало? Единственная реакция, которую он получил от The Shop, пришла из Сервисного центра. Это была фотография инопланетян в форме ванильного пудинга. Петер не мог не удивиться тому старанию, которое прикладывают некоторые люди, чтобы только посмеяться над другими. И хотя с этим решено было покончить, он сегодня в среднем каждые 6,4 минуты проверял свой профиль в Everybody. Между тем 40,96 процента комментариев приходило от каких-нибудь очковтирателей, для которых важна была не тема, а всего лишь рекламная шумиха. Даже когда Петер закрывал глаза, он видел все новые комментарии. Он сидит с Каллиопой в его маленькой комбинированной ванной-кухне и причитает.

– Я чувствую себя так, как будто за это время все люди высказали свое мнение по моей проблеме. Все, кроме Генрика, конечно.

– Это не так, – говорит Каллиопа. – Еще 8 589 934 592 человека не высказались по вашей проблеме.

– Эти черти из The Shop просто ждут, что все уладится само собой.

– Да, – вздыхает Каллиопа. – Я бы на их месте сделала бы то же самое. На смену той рекламной шумихе, которая происходит сегодня, завтра уже придет что-то новое. Поверьте мне, благодетель. Мне это пришлось испытать. Мой второй роман, например…

– Кажется, пришел отзыв, – говорит Петер.

– Это крайне маловероятно, – предполагает Каллиопа, но Петера еще никогда не интересовала вероятность. Он берет свой айпад и смотрит поступившую информацию. В числе шестидесяти четырех сообщений от разных сумасшедших, которые принесла с собой его внезапная слава, Петер обнаруживает довольно непристойную фотографию ню одной почитательницы эксгибиционизма. Петер был настолько увлечен действительно грандиозной даже с точки зрения изделий народного промысла фотографией, что чуть было не пропустил другое необычное сообщение в своем почтовом ящике. Это был простой, незамысловатый текст следующего содержания:

Петер дважды прочитал сообщение, прежде чем смог этому поверить. Шаблон для пистолета из 3D-принтера прилагался к сообщению. Пока в голове Петера бушевали мысли, неожиданно раздался голос автоматической двери:

– Петер, на кнопку моего звонка очень резко и с излишне высокой частотой нажимает молодая женщина в солнечных очках и укутанная в платок. Может быть, вы посмотрите.

– Хорошо, дверь, – говорит Петер.

Он выходит из кухни, пробирается через пакетировочный пресс в торговый отсек и открывает дверь. Перед ним стоит совершенно запыхавшаяся Кики.

– Меня кто-то изнасиловал, – говорит она. – Просто так. Из ничего.

– Что? – изумляется Петер. – Тебя изнасиловали? Это ведь ужасно!

– Чё? – спрашивает Кики. – Да нет. Моя система была взломана, и я подверглась хакерской атаке! Впусти меня.

Петер делает шаг в сторону, Кики проскальзывает в дверь и сразу закрывает ее за собой. Потом она снимает платок и солнечные очки.

– У тебя есть надежное помещение, где мы смогли бы спокойно поговорить?

– Мы, э… могли бы пойти в пакетировочный пресс, – говорит Петер.

– Что?

– В прессе все соединения с сетью блокированы, чтобы…

– …чтобы умирающий искусственный интеллект не смог бы выложить какое-нибудь предсмертное послание, – говорит Кики. – Конечно. В этом есть смысл. О’кей. Давай, давай. Пошли в эту штуковину.

Кики забирается в пресс. Петер следует за ней и закрывает дверцу. Пресс такой узкий, что их головы соприкасаются. Петер мог бы раздвинуть пресс, но он этого не делает.

– Ты ведь посмотрел те видео? – спрашивает Кики. – О мастурбаторах?

– Да. И что?

– Кто-то проник в мою систему и их украл.

– И ты думаешь, что это был я?

Кики так громко рассмеялась, что Петер задался вопросом, должен ли он чувствовать себя обиженным.

– Нет, – говорит Кики, вытирая левый глаз от слез, вызванных смехом. Она слегка похлопала рукой Петера по груди. – Ты меня насмешил. Нет, это мог сделать только гений. Ты понимаешь? Это было сетевое устройство защиты, и далеко не каждый болван может его вскрыть. Я должна залечь на дно. Как минимум, на несколько дней. Пока я не пойму, каков ущерб.

Петер не мог ясно мыслить, потому что ее тело сильно прижималось к нему. Он ощущал запах ее шампуня. – Гм, – промычал он.

– Я не знаю, сколько украл хакер. Я не знаю, вскрыты ли мои личные данные. Я знаю только, что видео в любой момент могут появиться в сети. Одно из них он уже выложил. И я знаю, что многие из мастурбаторов окажутся мстительными сыновьями проституток.

Огромным усилием воли Петер пытается расширить свою часть диалога до уровня, превышающего один слог.

– И что теперь? – спрашивает он.

– Теперь я должна уйти в подполье.

– Предложи мастурбаторам вернуть заплаченные деньги.

– Ха-ха. Очень смешно. Нет. Я должна скрыться. И ты знаешь, я не хочу, чтобы меня вычислили. У тебя меня никто не найдет.

Она встает на цыпочки и шепчет ему в ухо:

– И кроме того…

Их губы соприкасаются. Петер буквально обомлел и, вероятно, упал бы без памяти, если бы для этого было место. У него закружилась голова. Может быть, это было также связано со все больше убывающим запасом кислорода в прессе. Упираясь руками слева и справа в металлические стенки, Кики стягивает с себя через голову кофту.

– Разве ты не сказала недавно, что ты не будешь со мной спать, потому что это было бы слишком предсказуемо? – спрашивает Петер.

– Это было бы слишком предсказуемо, если бы я всегда придерживалась того, что сказала, – отвечает Кики.