Когда солнце после дневных трудов начало опускаться за горизонт, жители Трокенхольта уселись за невероятно длинные столы. Во главе первого стола сидел король. Справа от Адама сидела Ллис, слева, к удивлению короля, Пип и Мейда.

В начале пира король встал и предложил тост:

– И опять, Адам, я так тебе обязан, что никогда не смогу с тобой расплатиться. Однажды ты спас мне жизнь, теперь – мое королевство… хотя в этом тебе очень помогла прелестная колдунья, что сидит рядом с тобой. За лорда Адама и прекрасную Ллис!

Король поднял драгоценный кубок, и все присутствующие последовали его примеру. Адам обнял сильной рукой Ллис за плечи и прижимал ее себе, пока пили тост.

Мейда очень нервничала и поглядывала на короля со страхом в глазах: ведь она была его рабыней.

Король почувствовал настроение женщины и нахмурился: ее нервозность была неуместна на подобном пиру. Король решил, что предательство сына не помешает ему праздновать, ведь он уже отправил его очень далеко на север, на родину варваров-пиктов, к родственникам своей покойной жены. И все же эта женщина его настораживала.

Адам видел, что Мейде не по себе, видел он и как нахмурился король. Он улыбнулся. Сейчас в его душе было больше покоя и счастья, чем за всю его жизнь, и он хотел помочь своему стражнику, взявшему в плен Саксбо, осуществить заветное желание его сердца.

– Я хотел бы обратиться к вам с просьбой, сир. Эсгферт удивленно поднял брови. Хотя король был многим обязан этому человеку, в отличие от других, состязавшихся друг с другом, выпрашивая должности поближе к трону, Адам никогда не обращался к нему с просьбами.

– Что бы ты ни попросил, я должен дать тебе в благодарность за то, что ты сделал для меня.

Адам отрицательно покачал головой, ему была неприятна сама мысль о том, что он выполнял свой долг ради того, чтобы что-то получить взамен. Такие отношения между сеньором и вассалом ему не нравились.

– То, что я прошу, это не плата за выполнение долга, а скорее подарок друга.

Адам еще больше вырос в глазах короля после этих слов. Эсгферт ласково улыбнулся и кивнул седой головой, держа в руке почти пустой кубок.

– Рабыня Мейда является вашей собственностью, хотя вы отдали ее Саксбо, – спокойно сказал Адам. – Одолжение, о котором я вас прошу, – это ее свобода.

Эсгферт был поражен. Он взглянул на колдунью, которая была так прекрасна, что, казалось, ее красота воистину сияла. Неужели Адаму нужна другая женщина?

Взгляд Ллис сразу потеплел, когда она услышала просьбу Адама, но она видела, что король смущен, и вмешалась в разговор:

– За те дни, что я провела здесь, я привыкла к этой девушке и была бы очень признательна вам, если бы вы смогли порадовать меня ее обществом.

– Она ваша, рабыня или свободная, как хотите. – Эсгферт улыбнулся и пожал плечами, глядя на Адама и Ллис.

– В таком случае Мейда поедет с нами, когда мы соберемся вернуться в Оукли, как свободная женщина… вместе с моими людьми.

Пип издал радостный вопль и, не смущаясь, обнял Мейду, улыбка которой могла бы превратить ночь в день.

Пир продолжался, вино, как и эль, лилось рекой. Эсгферт уже рассказал Адаму о том, что отправил своего глуповатого, вечно причиняющего неприятности сына на север. Теперь, нимало не смущаясь тем, что все могли его услышать, он объявил, что решил отправить Хордата в ссылку за Северное море. Адам знал, что король предпочел бы заключить Уилфрида в тюрьму, а не отправлять этого отнюдь не праведного церковного служителя на корабле в Рим, к его святейшеству Папе. Уилфрид клялся Папе в верности, но ни Эсгферт, ни Адам не верили, что этот человек вообще имеет понятие о верности.

Позже, когда было выпито множество рогов с элем и опорожнено множество бутылей вина, столы сдвинули, освободив место для танцев.

Ллис вскоре обнаружила, что с ней желает танцевать чуть ли не каждый мужчина в деревне, равно как и большинство воинов короля. Кружась в вихре танца, она мельком видела, как Ивейн танцевал с Аней на руках. Девочка смеялась, нежно склоняясь ему на плечо и обхватив руками его шею. Было уже поздно, но никто не спешил заканчивать празднество. Смеющаяся, но уставшая от танцев Ллис была рада, когда Адам пришел и освободил ее из рук очередного партнера – плотного крестьянина, который охранял Саксбо.

Выведя из беспорядочной толпы гостей, Адам утащил Ллис в темный уголок кузницы Мелвина, где заключил ее в объятия и принялся страстно целовать. Но ему недолго удалось заниматься этим неотложным делом.

– Ллис, очень прошу, можно тебя на минуточку? – раздался голос Ивейна.

Она почувствовала, что Адам сжался не просто оттого, что им помешали, но оттого, что рассматривал ее брата как возможную помеху для их союза. Ллис ласково погладила нежной рукой сильную руку под тонким шерстяным рукавом. Только сейчас она поняла, что все эти дни было так много событий, что у нее не нашлось времени подумать, какова может быть реакция Ивейна, когда он узнает о ее любви к саксонцу.

– Брат… – нерешительно начала она, но Ивейн тотчас же перебил ее. Он был очень восприимчив к чувствам других людей и сразу успокоил ее.

– Я вижу, что ты счастлива, и я доволен. Несомненно, Адам будет для тебя таким же достойным мужем, как Вулф для Брины.

Ивейн протянул Адаму руку, и тот, уже не колеблясь, пожал ее в знак установления семейных связей.

– Но, Ллис, я пришел поговорить с тобой об Элис… нашей сестре.

Ллис слабо улыбнулась. С того мгновения, как они столкнулись с Элис лицом к лицу в недавнем конфликте, она начала подозревать правду об их родстве.

Ивейн продолжал:

– Я чувствую, что должен покинуть тебя и отправиться на помощь Брине. Я побуду там до тех пор, пока Вулф не сможет вернуться сюда. Поэтому я решил прежде всего поговорить с Элис. – Ллис кивнула, признавая правильность его действий. – Гита тоже была нашей родственницей, точнее, нашей теткой, – говорил он. – Отец знал, что люди боятся тех, чьи жены рожают более одного ребенка зараз. Двое близнецов уже выглядели подозрительно. Но трое детей, рожденных друидской колдуньей под пение магических друидских триад, вызвали бы ужас… и несомненно, семья была бы в опасности. Когда однажды ночью родились мы трое, отец понял, что нужно подумать о безопасности каждого из нас. Поэтому он отнес одну из дочерей своей сестре, жившей далеко от него, надеясь со временем забрать девочку домой… Но, как мы знаем, ему это не удалось.

– Так, значит, это наш дедушка передал Гите тайные знания? – спросила Ллис.

– Ну нет, не совсем. Отец Гиты, друидский колдун, запретил ей учиться, но поскольку в то время она жила рядом и присутствовала, когда он передавал знания друидов ее брату, нашему отцу, она слышала достаточно для того, чтобы что-то понять и запомнить. Элис говорит, Гита очень гордилась тем, что овладела знаниями без помощи наставника. Вот почему она была так уверена, что сможет победить Глиндора.