– А ты молодец, раз добрался аж сюда, – спокойно сказал Барджин, стоя посреди комнаты перед алтарем и дымящей бутылкой. Стены по обе стороны были увешаны факелами, но гораздо более яркий свет шел от жаровни, что стояла у стены направо, которая, как подозревал Каддерли, была межплановыми воротами.

– Я восхищаюсь твоей настойчивостью, – продолжал Барджин дразнящим голосом, – Даже учитывая то, что она была напрасной.

Память вернулась целиком и в нужной последовательности, как только он увидел Барджина. Первая мысль, пришедшая в голову, была вернуться и очень грубо поговорить с Кериканом Руфо, человеком, который, как небезосновательно полагал Каддерли, спихнул его с лестницы. Но все же желание разобраться с Руфо отступило, как только Каддерли понял стоящую перед ним опасность. Глаза сами собой остановились на человеке, стоящем рядом с Барджином.

– Мулливи? – спросил он, хотя по позе и неестественно изогнутой руке становилось ясно, что это совсем не тот садовник, которого он знал.

Мертвец не ответил.

– Твой друг? – дразнил Барджин, обняв зомби за плечо. – Теперь он и мой друг тоже.

– Он мог бы легко тебя убить, – продолжал Барджин. – Но, видишь ли, я хочу оставить удовольствие для себя. – Он отстегнул с пояса булаву с головкой в виде прекрасной девушки. Затем, Барджин натянул капюшон, который раньше просто висел как часть одежды. Капюшон обхватил голову как шлем, в нем даже была прорезь для глаз. Каддерли слышал о зачарованных одеждах, защищавших владельца, и понимал, что противник хорошо защищен.

– Как бы ты не старался, юный священник, ты все равно остаешься занозой в моем заду, – заметил Барджин. Он шагнул к Каддерли, но остановился, когда Иван вскочил на ноги.

Дварф энергично потряс головой, затем оглянулся, как будто видя комнату в первый раз. Он взглянул на Каддерли, затем сосредоточился на Барджине.

– Скажи-ка мне паренек, – спросил Иван, закидывая топор на плечо, – Это тот гад, который убил моего братика?

* * *

Абалистер вытер платком вспотевший лоб. У него уже не хватало сил смотреть сквозь волшебное зеркало, но и не было сил оторвать взгляд. Он почувствовал, что что-то не так, когда мысленно коснулся далекой комнаты с алтарем, не вынеся невозможности связаться с импом. Абалистер беспокоился за импа и за священника, хотя его страхи за, и из-за Барджина были несколько двусторонними. Несмотря на всю двусмысленность положения, на страх перед Барджином и его властью, которую мертвый священник, естественно, потеряет, Абалистер искренне не желал, чтобы Туанта Квиро Минакай потерпел неудачу.

Затем показались и враги – скорее враг, так как не стоило принимать в расчет спотыкающегося дварфа. Волшебника заинтриговал молодой ученый, высокий и стройный парень, около двадцати лет, со знакомыми пытливыми глазами.

Абалистер чувствовал растущую уверенность Барджина и знал, что темный священник все держит под контролем, что Барджин и проклятие не будут повержены.

Почему-то это не очень радовало волшебника. Он долго и пристально смотрел на молодого священника, даже скорее мальчишку, который храбро и глупо пришел на встречу своей судьбе.

* * *

Каддерли кивнул Ивану. Глаза дварфа опасно сощурились, когда он взглянул на злого священника.

– Не следовало тебе этого делать, – прорычал Иван низким, ничего хорошего не обещающим голосом. Он высоко поднял топор и бросился в атаку. – Не следовало…

Волны ментальной энергии остановили Ивана посреди разбега прямо с поднятой ногой. Заклинание Барджина прорвалось через сопротивляемость дварфа, и Иван застыл на месте. Он боролся изо всех сил, но Барджин не был колдуном-недоучкой, и это была его благословленная тьмой комната с алтарем, где жреческая магия имела полную силу. Иван выдавил из себя несколько неразборчивых звуков, а потом совсем замолчал и перестал двигаться.

– Иван? – спросил Каддерли дрожащим голосом, так как догадывался и судьбе дварфа.

– Давай, говори с ним, – поддразнивал Барджин. – Дварф слышит каждое твое слово, но, заверяю тебя, он не ответит.

У Каддерли пробежали по спине мурашки от смеха Барджина. Они так далеко прошли и столько преодолели. Пикел погиб по дороге, а Иван был весь изранен. И все напрасно. Он смотрел на темного священника с жуткими останками Мулливи за его спиной и понимал, что с ними ему не справится.

– Ты пробился через мою внешнюю оборону, и за это заслуживаешь моего уважения, – продолжал Барджин. – Но если ты полагал, что моя истинная мощь откроется тебе в тех пустых и бесполезных коридорах, так познай же свое безрассудство. Посмотри на меня глупый молодой священник, – он махнул рукой по направлению к дымящей бутылке, – И посмотри на агента Талоны, которого ты сам пробудил. Туанта Квиро Минакай, Смертельный Ужас! Почувствуй на себе благословение Талоны, молодой священник, так как твоя несчастная библиотека первой ощутит мощь хаоса, который будет править всем регионом долгие века!

Сейчас угроза не звучала такой уж пустой для Каддерли. Талона – он знал это имя, повелительница яда, болезни.

– Ты что, думал, что бутылку не охраняют? – засмеялся Барджин. – Ты что, собирался просто придти сюда, победив несколько мелких чудовищ, и просто закрыть бутылку, которую ты САМ! – снова священник сделал ударение на этом болезненном слове, – Сам открыл?

Каддерли почти не слышал его болтовню. Его внимание было привлечено к бутылке и струе розового дыма, поднимающегося из нее. Он обдумывал идею выстрелить по ней из арбалета разрывным дротом. Ну, и где же тогда будет посланник Талоны? Но Каддерли опасался таких резких действий, опасался, что разбитие бутылки, вызовет еще более страшные последствия.

Внезапно его внимание было отвлечено от бутылки, и шанс был упущен. Темный священник не торопясь подошел к нему, его рука, сжимающая любопытную булаву с навершием в виде хорошенькой девичьей головки, невинного лица, которое почему-то напомнило ему Данику, была поднята.

* * *

Абалистер не стал обдумывать свои действия. Он сфокусировал внимание на дварфе, стоящем в паре шагов перед молодым человеком. Волшебник призвал все свои силы, послал заклинания через волшебное зеркало, пытаясь воспользоваться им для фокусировки своих магических энергий.

Собственный двеомер зеркала, не предназначенный для таких экспериментов, сопротивлялся как мог. Зеркалом можно было пользоваться, чтобы увидеть отдаленные места, разговаривать с различными существами, даже для перехода в те места, но теперь Абалистеру нужно было гораздо большее, он хотел расколдовать этого сурового дварфа.

Задача была бы очень сложной, даже для такого могущественного волшебника как Абалистер, если бы он пытался расколдовать человека, но Иван, даже полностью подчиненный парализующим заклятием Барджина, со всем дварфским упрямством боролся и с вторжением волшебника.

Абалистер сжал зубы и сконцентрировался еще больше. На лбу проявились вены, ему уже начало казаться, что такая попытка уничтожит его, но Барджин был уже близко к молодому человеку, слишком близко, высоко занеся свою кошмарную булаву.