– Тогда побежали! – крикнула она.

Она и Ньюандер бросились прочь, но им пришлось остановиться, когда стало ясно, что Пикел за ними не последовал.

Возбужденный дварф подпрыгивал на месте, перебирая короткими ножками, наращивая инерцию.

– Бр-р-ратишка! – крикнул Пикел, опустил голову и дубину и бросился прямо на стену.

Стена была сделана всего лишь из кирпича и цемента, и никак не могла соперничать с яростью Пикела Болдешолдера. Дварф ввалился в комнату, сопровождаемый осколками кирпича и облаком пыли. Пикел ненадолго задержался в новом дверном проеме, охватывая глазами происходящую сцену. Еще несколько кирпичей отвалились от стены и ударили по шлему с глухим звяканьем, но Пикел, казалось, не замечал. Он высматривал Ивана, своего «Бр-р-ратишку», так что потребовалось бы нечто большее, чем несколько кирпичей, чтобы отпугнуть его.

Затем он увидел Ивана, тот был слева, возле настоящей двери в комнату, и пятился от горящей человекоподобной фигуры. Отталкиваемый невыносимым жаром, Иван никак не мог ударить как следует, и, будучи практически загнанным в угол, дварф понимал, что отступать скоро будет некуда.

– О-о, ой! – крикнул Пикел и бросился вперед, выставив вперед дубину и защищенную шлемом-горшком голову.

Даника бросилась прямо за ним, но Ньюандер остановил ее. Она обернулась и увидела необычайное облегчение на лице друида, которое почти мгновенно сменилось выражением искренней радости.

– Ты говорила правду, милая девушка, – сказал Ньюандер. – Это было вовсе не раздвоением чувств, но чувство гармонии, которое защитило меня от проклятого тумана. Теперь я знаю, почему меня пощадили, и, на самом деле, это сила, далеко за пределами моего сознания.

Даника оценила изменения, произошедшие с этим человеком. Ньюандер больше не сутулился. Его спина была прямой, а в глазах была гордость.

– Я слышу зов самого Сильвануса! – объявил друид. – Говорю тебе, его собственный голос!

Заинтригованная, Даника с удовольствием бы осталась и послушала объяснения Ньюандера, но ситуация того не позволяла. Она быстро кивнула и вырвала руку. На то, чтобы вбежать в комнату и оценить ситуацию, Данике потребовалась только доля секунды. Сердце подсказывало ей броситься к Каддерли, все еще оглушенному, и пытающемуся встать возле двери, но инстинкты бойца говорили, что лучшее, что она сможет сделать для своего возлюбленного, для всех своих друзей, это заняться священником, что стоял возле алтаря.

Она пробежала немного по направлению к Барджину, потом перекувыркнулась, на тот случай, если у священника было припасено какое-нибудь заклинание или дротик, затем вскочила на ноги и ударила. Даника двигалась слишком быстро, так что Барджин не успел среагировать на ее удар, и кулак Даники со всей силы ударил священнику в грудь.

Даника отскочила назад, ошарашенная, кулак болел, как будто она ударила по каменной стене. Барджин даже не пошевелился.

Данике хватило самообладания отбить первый удар Барджина и заметить искаженную гримасу и оскаленные клыки на навершии булавы. Она зашла справа от священника, подальше от алтаря, гадая, удастся ли сделать что-нибудь кинжалами. Судя по внешности, на священнике не было никакой брони, но Даника доверяла ушибленной руке больше чем глазам. Она знала, что магия может обмануть, и понимала, что со священником придется бороться так же, как, скажем, с рыцарем в полных доспехах.

Барджин снова небрежно махнул булавой, намереваясь держать девушку подальше и заодно проверить ее рефлексы. Даника поняла, что священник недооценивает ее скорость. Она подскочила к нему сразу после замаха и нанесла два быстрых удара по руке священника.

И опять магические одеяния отразили удар.

Потихоньку понимая природу зашиты противника, Даника осознала, что вряд ли ей удастся найти уязвимые места. Священник был защищен с ног до головы, и Данике потребовалась бы долгая концентрация, чтобы нанести удар достаточно сильный для пробивания магической защиты, и Даника осталась бы беспомощной перед булавой священника. Тогда она решила действовать иначе, помочь своему противнику избавиться от этой жуткой булавы.

Даника нанесла обманный удар в пах священника. Тот, как и ожидалось, ударил булавой вниз, по наклонившейся девушке.

Даника схватила руку священника. Далее она намеревалась выкрутить ему запястье. Заломив руку за спину, она легко бы отобрала булаву. Но, хоть Даника и правильно угадала удар Барджина, угадать реакцию булавы ей не удалось.

Кричащая Дева изогнулась, тщетно пытаясь ухватить девушку клыками за руку. Тогда уродливая пасть широко распахнулась, зашипела и испустила конус холода.

Даника попыталась увернуться сразу же, как булава дохнула холодом, но конус был слишком широким, и целиком это не удалось. Обжигающий лед коснулся ее, такой холодный, что обжигал кожу, и такой злой, как холод смерти, который проникает к самому сердцу. Легкие обожгло при следующем вздохе, и все что она смогла сделать – отшатнуться назад, к сломанной стене.

Ньюандер наблюдал за всем этим через какую-то дымку. Он отметил все самое важное, броню священника, его булаву, но мысли друида были обращены внутрь, внимая, как он полагал, зову Сильвануса, Отца Дубов. Взглянув на эту комнату, на бутылку, Ньюандер многое стал понимать по-новому. Исчезли страхи, что он, в отличие от своих превратившихся друзей, не был верен зову. Исчез страх, что он не попал под действие проклятия из-за какого-то внутреннего уродства. Возможно, это как-то и повлияло, но дело сейчас было совсем не в том. Он смотрел на священника, который разбудил мертвецов, принес всю эту заразу, и слышал приказ бога природы.

Он вспомнил су, и то, как он почувствовал приближение гулей, теперь Ньюандер понимал свое предназначение. Друиды служили природному порядку, гармонии, и его вера требовала остановить злого священника, здесь и сейчас.

Мысли друида устремились к лесу, источнику их мощи. Он уже чувствовал первые изменения в своем теле, – ему впервые удалось достигнуть такого высокого уровня концентрации. Слегка испугавшись, он все же сам стал направлять переполняющую его энергию. Было чувство далекой боли, когда кости затрещали, изменяясь, и щекотка, когда волосы стали прорастать сквозь кожу.

Как Аркит и Клео, Ньюандер полностью отдался этому восторгу, тело следовало за его мыслями. Но в отличии от своих товарищей, мысли Ньюандера не превратились в инстинкты животного. Его цель не изменилась вместе с телом.

Он увидел, как расширились глаза темного священника, когда он спокойно подошел к алтарю, мимо отскочившей Даники.

* * *

Иван заметил яростную атаку Пикела, но горящий зомби так и не успел повернуться. В последний момент Иван отпрыгнул в сторону, и Пикел вырезался в свою жертву, угодив аккуратно в зад чудовища. Но на этом Пикел не остановился и со всей силы вогнал зомби в стену. Ноги Пикела не переставали работать; он не обращал внимания на страшный жар и держал зомби прибитым к стене.