– Долгий труд, – заметил, оглядываясь, Валин. – Их миллионы.

– Я помогу, – буркнула Гвенна.

– И я, – заговорил пленник, не потрудившись поднять головы. – Ручаюсь, мы составим хорошую команду.

Валин окаменел, затем вздрогнул от пробравшейся за ворот ледяной струйки. Голос был пустым и слабым, но что-то в нем… Он, не замечая целящих в спину копий, отступил назад.

– Ты все-таки выжил… – проговорил он, сдерживая дрожь в голосе.

Балендин Айнхоа поднял голову. Багровый синяк уродовал ему половину лица, один глаз почти закрылся. Верхняя губа треснула, а в верхней части плеча, точь-в-точь как у Валина, сочился гноем и кровью полузаживший шрам от Каденова арбалетного болта. Впрочем, лич ничем не выдавал, что раны его беспокоят.

– Выжил, конечно. Как там у Гендрана? «Пока не видел тел, не считай убитых».

– Ах ты, дерьмоед поганый! – прорычала Гвенна и, забыв об ургулах, рванулась к личу.

Один из всадников выставил копье, и она ничком растянулась в грязи. Балендин только бровью шевельнул, впрочем путы и не позволяли ему большего.

– Вижу, вы не лучше меня ладите с нашими хозяевами. Значит, надо понимать, мы на одной стороне. Опять.

Он хотел улыбнуться, но трещина на губе брызнула кровью, и улыбка сменилась гримасой.

– Никогда мы не были на одной стороне, – отрезал Валин.

Лицо у него горело, несмотря на холод. Лицо и кровь. Даже дыхание в легких раскалилось. Он, как и Гвенна, почти забыл о всадниках. Что там ургулы, что их намерения, когда перед ним убийца Эми и Ха Лин, человек, едва не убивший Кадена. Все – побег из Гнезда, погоня Блохи, гибель Финна, – все началось с Балендина Айнхоа. Не будь Валин так крепко связан, бросился бы на лича и задавил голыми руками.

– Никогда мы не были на одной стороне, – повторил он. – И не будем.

Он силился сдержать, проглотить злобу. Слепой безрассудный гнев опасен всегда, а рядом с Балендином – смертелен. Валин не мог забыть их последнего боя, той отчаянной ночной схватки в Костистых горах, когда лич легким движением пальцев сбивал выпущенные стрелы Анник, метал сквозь темноту камни и нагло хихикал в уверенности, что, пока Валин его ненавидит, он непобедим. Все личи обладали противоестественными силами, но какова разница между Талалом, черпавшим силу в железе, и питавшимся эмоциями врагов Балендином! Айнхоа нуждался в чужом страхе и ярости, вскармливал их, Валин же еще мог обуздать свой страх перед личем, но ненависть – совсем иное дело. Ургулы, конечно, опоили Балендина так же, как Талала. Не то злобный ублюдок уже выпотрошил бы все племя.

Балендин поджал губы:

– Тебе всегда плохо давались компромиссы, Валин. Очень жаль, особенно теперь. Мне бы пригодился союзник. – Он склонил голову набок. – Похоже, и тебе бы не помешал.

Таабе, не дав Валину ответить, ударил его древком копья под колени, сбил в грязь.

– Меньше слов, – процедил он, спешиваясь с явной неохотой, чтобы связать Валина в той же мучительной позе, что и Балендина.

Валин открыл рот для ответа, но получил хлесткую пощечину.

– Меньше слов.

Когда все крыло было связано, Балендин подмигнул:

– Ну ты подумай немножко, Валин. Знаю, кое в чем мы не сходимся, но… – Он, сколько позволяли узы, пожал плечами. – Думаю, можно было бы забыть о разногласиях.

Раз за разом, день за днем припевом из песни отчаяния в голове у Адер вертелись слова: «Не может быть. Не может быть». Но когда мелодия смолкала, когда обрывался напев, она слышала иной, холодный, рассудочный голос: «Может».

Конечно, атмани были древней историей, раны городов и земли давно исцелились, но шрамы от них остались. Уцелели и достаточно свежие хроники. В детстве Адер читала их десятками – свидетельства, записанные очевидцами и участниками событий. Во многом они расходились, но суть была ясна: короли и королевы атмани, шесть бессмертных владык-личей, почти пятьсот лет хорошо и справедливо правили Эридроей. А потом обезумели.

К исходу трех десятилетий гражданских войн они огнем, голодом и кровопролитием уничтожили полмира. Правда, Рошин и Ришинира не так озверели, как другие, да и пропали они еще до последней схватки в этой бойне, но это не так уж много меняло. Если Нира и Оши – выжившие владыки-личи, на их руках кровь тысяч, а то и десятков тысяч людей. Поверить в это было почти невозможно, но Адер сама видела огненную паутину и слышала заклинания Оши. Он готов был убить ее – убить за разрушение башни, рухнувшей столетия назад.

Адер оглянулась на старика. Тот сидел на берегу канала на большом плоском камне, куда Нира усадила его после обеда, в безопасном отдалении от других паломников. После страшной сцены у древней башни он вернулся к тихому, безобидному сумасшествию, но Нира теперь не упускала его из виду. Стоило ему растеряться или огорчиться, она оказывалась рядом со своей бутылью, помогала брату запрокинуть донце, проливая на подбородок остро пахнущий напиток. На дне фургона тихо позвякивали десятки таких бутылок. Адер понятия не имела, что в них, но зелье оказывало действие. Сейчас Оши посматривал с высокого берега, напевая всплывающим карпам тихую невнятную песенку.

А Нира… Адер то и дело косилась на подкрепляющуюся холодным рисом старуху. Правда, та пришла к ней на помощь и даже была в своей сварливой манере добра, но после происшествия у канала она как бы ощетинилась, ее взгляд таил угрозу. Нира не хуже Адер понимала, что равновесие сил между ними сместилось, и не скрывала недовольства. Она вдвое чаще хлестала девушку словами и одаривала затрещинами, словно хотела ее проучить – все равно за что.

– Послушай, – заговорила наконец Адер, утерев губы кулаком. – Спасибо, что укрывала меня эти недели, но положение переменилось.

Глаза у Ниры стали как щелки.

– По мне, нисколько.

– Разве? – спросила Адер, сдерживая голос и бросая на Оши опасливый взгляд. – Ты забыла вчерашнюю ночь? Забыла, что я видела?

– Не понимаю, что это меняет.

Адер медленно выдохнула:

– Что ж, а я понимаю. – Она наклонилась поближе. – Я знаю, кто вы. Вы не выдали моей тайны, за что я вас благодарю, но оставаться с вами смертельно опасно.

– Переодетой в паломницу принцессе всюду опасно.

Адер горячо закивала:

– Вот именно. – Она перевела дыхание, заставила себя говорить медленнее. – Остальные паломники и так вам не доверяют. Ты слышала вчера слова Лехава? Думаю, лучше нам будет расстаться.

Нира, насупившись, мотнула головой:

– Не думаю.

– Почему? – изумилась Адер.

– Думаю, все должно быть, как было.

– Нет, – ощущая подступающий страх, заговорила Адер. – Ты меня не слышишь. Я найду других спутников.