что-то еще, кроме моего появления здесь.

— Хочешь поговорить об этом? — я спрашиваю.

Она хмурится.

— О чем?

— О том, что тебя беспокоит.

Она прикусывает губу, прежде чем кивнуть и отойти в сторону.

— Да, но только поговорить.

Я многозначительно выгибаю бровь, прежде чем сделать шаг.

Она выставляет руку передо мной, преграждая путь.

— Я серьезно. Только поговорить.

Я поднимаю руки вверх.

— Хорошо, так и будет.

А потом она впускает меня в свою комнату, окидывая взглядом коридор, прежде чем закрыть дверь.

— Что случилось, детка?

Она стискивает зубы.

— Приближается выпускной.

— И?

Она прерывисто вздыхает.

— И мой отец говорит, что собирается присутствовать, а это значит, что мне нужен хитроумный план, чтобы ускользнуть до того, как он сможет забрать меня.

Я улыбаюсь, потому что ей следовало прийти ко мне с этим раньше.

— Я вытащу тебя.

— Нет, я не могу полагаться ни на кого, кроме себя.

Я подхожу к ней и нежно обхватываю ладонью ее щеку.

— Продолжай говорить себе это, но правда в том, что ты можешь положиться на меня.

Она смотрит мне в глаза.

— Как я могу положиться на человека, который шантажировал меня?

— Я говорю тебе, что ты можешь на меня положиться. Какого черта мне тебя подставлять?

Она поджимает губы.

— Я не знаю.

Я чувствую, что она не привыкла рассчитывать на кого-то.

— Серьезно, Адрианна. Позволь мне помочь.

Я должен помочь ей, поскольку мне необходимо знать ее план. Адрианна такая упрямая. Меня не удивит, если она исчезнет навсегда, и я не смогу ее найти. Это единственный способ уследить за ней.

— Отлично, ты можешь помочь.

Я улыбаюсь, облегчение струится по моим венам.

— Хорошо, так как у меня есть немало идей.

— Например?

Я похлопываю себя по коленям, приглашая ее подойти и сесть на них.

Ее глаза сужаются, но она все равно садится.

— Твой отец приедет на выпускной, и это осложнение, но не конец света. То есть, ты уже диктовала условия своему отцу раньше, так сделай это снова.

— Что ты имеешь в виду?

— Скажи ему, что собираешься отпраздновать со своими друзьями. Они ведь все будут праздновать, верно?

Она кивает.

— Да.

— Тогда скажи ему, чтобы он забронировал номер в мотеле, и ты уедешь с ним на следующее утро.

Между ее бровями образуется складка.

— Я не уверена, что это сработает, но могу позвонить ему заранее. Это вариант, я думаю.

— Что ж, поделись со мной своими идеями.

— Честно? — она судорожно сглатывает. — У меня их нет. Как будто я так долго пыталась спланировать этот побег, что всякий раз, когда я пытаюсь придумать, как его осуществить, особенно с моим отцом на выпускном, у меня ничего не выходит.

Я качаю головой, удивляясь ее явной глупости — она пыталась уклониться от моей помощи.

— И ты не хотела моей помощи из чистого упрямства?

Она кивает, выглядя немного пристыженной.

Я смеюсь.

— Ты не перестаешь меня удивлять.

— Хорошо, — говорит она, улыбаясь.

— Позвони своему отцу утром и попроси, чтобы он забронировал номер в отеле на ночь выпускного, чтобы ты могла отпраздновать с друзьями. И скажи, что ты уедешь с ним на следующее утро. — Мои глаза сужаются, так как я предполагаю, что ее отец не из тех, кто хорошо воспринимает указания. — Если не получится, мы придумаем что-нибудь еще.

Адрианна делает глубокий вдох.

— Куда я пойду после празднования?

— Предоставь этот вопрос мне. Я все спланирую для тебя.

Она поджимает губы.

— Никто не должен знать, куда я направляюсь, так как это сделает тебя уязвимым для допросов со стороны моей семьи.

Я твердо намерен уехать с ней, но не настаиваю на этом. Пока мы не окажемся на свободе и в безопасном месте, я не стану затрагивать эту тему.

— Зачем твоей семье допрашивать тренера их дочери?

— Ты прав. У меня паранойя. — Она закатывает глаза. — Боже, это такой стресс.

Я усмехаюсь.

— Может быть, то, что я узнал сегодня вечером, отвлечет тебя от этого. — Как только говорю это, мне приходит в голову, что отношения Гэва и Камиллы — секрет. — Хотя я не думаю, что должен тебе рассказывать.

Она сдвигается у меня на коленях так, что оказывается верхом на мне, ее руки обнимают меня сзади за шею. Мой член становится невероятно твердым под ней.

— Ты не можешь сказать такое и потом замолчать.

Я нежно целую ее в губы.

— Нет, наверное, не могу. — Я наклоняю голову, размышляя, может ли она знать в любом случае. — Может быть, ты уже знаешь.

— Знаю что?

— С кем у Камиллы отношения?

Ее лоб морщится, и это достаточный ответ.

— У Камиллы нет ни с кем отношений.

— Это неправда.

— С кем? — спрашивает она.

— С Гэвом.

Ее глаза расширяются, и она выглядит совершенно потрясенной.

— Ни за что, она слишком мила для него.

Я бы подумал точно так же. Камилла Морроне выглядит в определенной степени невинной, и уж точно не той женщиной, с которой я представлял Гэва. Честно говоря, я не знаю, с кем могу его представить.

— Сегодня вечером я спустился к Гэву и вроде как испортил их романтический ужин. Они казались довольно раздраженными, на самом деле. Я был очень пьян, когда заявился, гораздо пьянее, чем сейчас.

— С чего бы им раздражаться?

— Потому что я испортил ужин и настоял, чтобы остаться.

Она закатывает глаза.

— Ты идиот. Конечно, они были раздражены. Если бы кто-то сделал это с нашим ужином, как бы тебе это понравилось?

Я разозлился бы до чертиков, потому что, скорее всего, хотел бы трахнуть Адрианну посреди ужина. Гэв, наверное, такой же.

— Это был не лучший мой час, но алкоголь может заставить человека делать глупости. Но вернемся к делу. Камилла Морроне и Гаврил, мать его, Ниткин!

Это безумие, потому что он садист, а значит, Камилла не такая уж невинная. Она, должно быть, мазохистка.

— Да, это безумие. То есть, она говорила что-то о попытке подцепить его после того, как Ева сошлась с Оаком. — Адрианна качает головой. — Несмотря на то, что она постоянно влипала в неприятности, я думала, что это шутка. На самом деле, это всё объясняет.

Я беру ее за подбородок и целую, проникая языком в ее губы, когда меня охватывает непреодолимое желание. Когда мы отрываемся друг от друга, то едва можем дышать от страсти.

— Для чего это было?

— Я просто хотел поцеловать тебя. Это преступление? — спрашиваю её.

— Нет.

Ее руки крепко сжимают мою шею, и на этот раз она целует меня. Мой член напрягается, пытаясь вырваться на свободу. Мне нужно