– Да, я спросила на посту. Он подойдет через двадцать минут.

Морган заглянула сестре через плечо:

– Ну, что скажешь?

– На самом деле то, что состояние стабильное, – это хороший знак, – ответила Пейтон, беря дедушку за руку. – Я по нему так скучаю.

– Он знает, – сказала Морган, похлопывая сестру по плечу.

– Понятно, но это не меняет сути: мы не виделись с ним целую вечность.

Пейтон покачала головой и повернулась к Морган:

– Ты ужасно выглядишь. Иди домой. Поужинай. Поспи. А я останусь с ним на ночь. Обещаю написать сразу же, как будут изменения.

– Ладно, – согласилась Морган и начала собирать свои папки в сумку.

Они распрощались, и Ланс проводил Морган по коридору к главному выходу. Пока они шли к джипу, оба не проронили ни слова.

На улице уже стемнело. В семь часов вечера больничная парковка была залита белым светом уличным фонарей.

– Тебе надо поесть, – сказал Ланс.

Сам он съел пару протеиновых батончиков, пока они были в больнице, но Морган от них отказалась.

У Морган зазвонил телефон.

– Это Тим. – Она ответила на звонок: – Как Челси?

Ланс слышал ответ Тима:

– Она только что проснулась. Простите. Пропустил ваше сообщение. Мне надо было дать Челси успокоительное. У нее началась истерика, как только мы оказались на подъездной дорожке к дому.

На том месте, где ее похитили…

– Как она сейчас? – спросила Морган. – Мы бы хотели заехать, задать ей пару вопросов.

– Секундочку!

По всей видимости, Тим переговаривался с женой. Вскоре он снова взял трубку:

– Она говорит, заезжайте.

– Мы будем минут через пятнадцать.

Морган положила телефон.

– Посмотрим, что вспомнит Челси.

– Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Морган смотрела на семью Кларк через кофейный столик в гостиной. Челси, одетая в уютный свитер и домашние мягкие брюки, держала на руках малыша. Белла и Тим сидели на диване по обе стороны от нее. Белла крепко прижималась к маме, а Тим касался Челси плечом.

Однако связь между ними была глубже телесных прикосновений. Морган ощущала их единство почти физически, несмотря на расстояние в шесть футов, которое отделяло ее и Ланса от семьи Кларк.

– Белла, пора в ванную! – крикнула мама Челси из дверей и протянула девочке руку. Отец Челси стоял позади супруги и выглядел растерянным, как будто не знал, что ему делать.

Белла помедлила, взглянула на мать, и сердце Морган подпрыгнуло в груди. Девочка выглядела такой смущенной и ранимой.

Челси обняла дочку свободной рукой:

– Иди с бабушкой. Когда искупаешься, я почитаю тебе сказку.

Девочка послушалась, хотя и неохотно. Уходя с бабушкой, она все время оглядывалась на Челси.

– Папа, возьмешь Уильяма? – спросила Челси.

– Конечно. Кажется, он начал привыкать ко мне.

Похоже, отец Челси испытал облегчение, когда ему дали поручение. Он взял малыша на руки.

– Мы пойдем к бабушке и Белле.

Когда отец и сын Челси ушли, она повернулась к Морган и Лансу:

– Мы пытаемся снова налаживать жизнь – день за днем. А иногда минута за минутой. Я так счастлива вернуться домой.

Телесные повреждения, полученные Челси, нельзя было не заметить. Каждый сантиметр был покрыт затягивающимися ранами и синяками всех возможных цветов, от фиолетового до зеленого. Но несмотря на то, что лицо сильно пострадало, в глазах помимо страха сияла удивительная решительность.

Он искалечил ее тело, но не сломил дух.

– Когда мы приехали, у дома нас поджидали журналисты, – сказал Тим и взял Челси за руку. – Шериф их прогнал.

Впервые Морган оценила грубоватую непосредственность шерифа Кинга.

– Я хочу, чтобы его поймали. Ужасно будет провести остаток жизни, постоянно оглядываясь в страхе, – сказала Челси. – Не знаю, смогу ли я так жить.

– Вам надо оборудовать дом современной дорогой сигнализацией, – посоветовал Ланс. – Мы можем подсказать, какая лучше.

– Да, пожалуйста! – подхватил Тим.

– Возможно, мы захотим переехать, – сказала Челси и покосилась на окно. – Не знаю, смогу ли я тут жить, после того…

После того, как ее похитили совсем рядом с домом.

Челси покачала головой.

– Итак, чтобы вы хотели узнать? Я попробую ответить, как смогу.

– Что вы помните о мужчине, который вас похитил, и о месте, где вас держали? – спросил Ланс.

– Меня держали в контейнере для перевозок.

Челси рассказала о том, как нашла гвоздь, как открыла замок на цепи и сбежала через ржавое отверстие в потолке.

– Контейнер стоял на поляне, но над ним нависали ветки деревьев, а еще поблизости был домик или сарай.

На секунду Челси закрыла глаза.

– Простите. Было так темно. Когда я выбралась наружу, я услышала, как он идет за мной, поэтому мне оставалось только бежать.

– Вы слышали какие-нибудь звуки?

– Лай собаки.

– А машин не было слышно?

– Нет, – ответила Челси и поджала колени к груди.

Она как будто свернулась клубком, готовая к тому, что на нее могут в любой момент напасть.

– Как бы я хотела еще что-нибудь вам рассказать. Чувствую себя бесполезной.

– А зря. Вы сделали ровно то, что надо – сбежали, – успокоила ее Морган. – А что вы можете сказать о похитителе?

– Он хотел выдрессировать меня, – сказала Челси, глядя прямо перед собой. – Научить меня слушаться. Если я подчинялась, он кормил меня. Если нет – наказывал.

– Как он выглядел?

– Он был в маске, поэтому лица я не видела.

Челси коротко описала все, что могла: примерный возраст, рост, телосложение. Отсутствие акцента.

– Он был очень сильный.

– Значит, скорее всего, молодой. А какие-нибудь заметные татуировки или шрамы?

Челси покачала головой.

– Он пользовался одеколоном? – спросил Ланс.

– Я была так напугана. Не обратила внимания.

Челси вдруг вздрогнула:

– Постойте. Запах был. Какой-то… резкий. Маслянистый, что ли.

– Это могло быть машинное масло? – спросил Ланс.

– Нет. Не настолько резкий.

Челси передернулась.